Тринадцатый остановился и выдохнул. Огонь ослаб.
Он должен был предстать перед Омелой холодным, чтобы ей не под силу было сломить его намерения.
При воспоминаниях о ней некая особенная теплота разливалась по всему телу. Огонь, который не способен был обжечь, а только осветить и согреть…
Дьявол! Что она с ним сделала! Обычная человечка! Или нет?..
Впрочем, вопросами ее родословной он поклялся заняться чуть позже. Чутье подсказывало, что и там не так все просто.
Теперь же он готовился к поворотному в истории этого мира шагу.
Еще раз глубоко вздохнул и применил охлаждающее равнодушие. Раньше не требовалось. Пользовался этим приемом впервые. Взмахнул крыльями, глубоко вздохнул и, обратив лицо к небу и закрыв глаза, зашептал древние заклинания. При медленном выдохе холод заструился по венам, вытесняя из них сражающийся за каждый миллиметр огонь.
После превращения Тринадцатый почувствовал себя другим, таким, каким ни за что не хотел бы быть постоянно. И это страшное противостояние пепла и ледяной изморози внутри него вызвали изменения снаружи. Тучи над пустыней сгустились. Мелкие песчаные вихри зарождались тут и там. Холод сковал намерения, голый расчет — больше ничего не осталось в мыслях.
Демон взмахнул крыльями и стремительно полетел к дому.
* * *
Она смотрела на него испуганно, не узнавала. И хорошо. Схватив ее за руку, потащил прочь. Ввысь. Быстрее. А у самого, несмотря на действие древнего заклинания, все внутри переворачивалось. Трепыхался пепел, безрезультатно пытаясь разгореться.
Льюис старался не смотреть на Омелу. Поскорее бросить ее на острые скалы, избавиться, а там — будь что будет. Да он прекрасно знал, что именно должно случиться, но старался об этом не думать.
Ее боль в руке отпечаталась в его сознании. Плотнее стиснул зубы. И через секунду не выдержал. Притянул к себе. И почувствовал, как стал ей неприятен своей холодностью. Догадывался о ее мыслях, ощутил противоречивую энергию внутренней борьбы. Даже в измененном состоянии он чувствовал каждую ее клеточку, и его нестерпимо тянуло к девочке. Теперь эта тяга притупилась, и Тринадцатый был этому рад. Иначе не отважился бы осуществить задуманное.
Испуганно она всматривалась в его лицо, стараясь отыскать знакомые черты, воззвать к ним, ища защиты и спасения. Нет, девочка моя, не в этот раз. Конечно, он поможет, но не теперь, позже. Понял, что не сможет безучастно смотреть на ее страдания. Для кого они? Для демонов! Не для него! Ревность подступила и холодной волной застыла внутри. Еще немного, и его Омелу пустят по кругу! Будут вгрызаться в чистые эмоции, сменяющие одна другую, упиваться страхами, испытанными ее тонкой душой.