- Просто будь моей, что бы ни случилось. Пообещай мне, - прошептал он в мой висок, затем поцеловал мягкую кожу на мочке уха, спустился к шее. От его ласки почувствовала, как ноги подкашиваются.
- Что может случиться? – бормочу в ответ, растворяясь в его руках.
- Пообещай, - настойчиво просил Захар, и я сдалась.
- Обещаю.
- Повтори. – От его бархатного голоса кружилась голова, я словно опять сходила с ума.
- Обещаю. Я буду твоей. Что бы ни случилось. Я уже твоя, вся без остатка, - шептала я, чувствуя, как его пальцы беззастенчиво касаются меня везде.
Он вытащил кольцо из коробочки и надел на мой палец. Оно сидело как влитое. Каким-то чудом Громов угадал с размером.
Кольцо с небольшим бриллиантом переливалось в свете гирлянды, и, как завороженная, я смотрела на игру света.
Внезапно Захар отстранился и сделал пару шагов назад.
- Я должен сказать тебе кое-что.
Глядела на него во все глаза, всей кожей ощущая, как нехорошее чувство крадется по мне паучьими лапами. Не может же все быть так сказочно, в самом деле.
Захар выждал еще паузу, прокашлялся и, наконец, собрался.
- Я уезжаю.
Сверлила его глазами, не решаясь сказать ни слова. Боясь, что если скажу хоть что-то, переспрошу, промычу или издам хоть малейший звук, он скажет это слово.
«Далеко».
Но это и не было нужно, потому что он сам это озвучил. Отстраненно, даже спокойно, как будто говорил о чем-то неважном.
- Далеко. – Он сглотнул и продолжил. – Мои родители снова вместе. И они переезжают в Лос-Анджелес. Там у отца есть филиал по бизнесу, теперь станет головным офисом. Сестра тоже едет, и…
- Ты, - перебила я его, с тоской вглядываясь в его потемневшие глаза.
- И я. – Парень кивнул головой, делая ко мне шаг, но я попятилась от него.
Он нерешительно замер, а меня пробило на озноб.
Как он мог умолчать о таком?! И как давно он знает? Зачем так поступать?! Ну зачем он только пригласил меня на этот бал и влюбил в себя окончательно… С ним так сложно!
- И когда ты вернешься? – холодно спросила я, взяв себя в руки.
- Полин…
- Когда. Ты. Вернешься? – почти по слогам процедила я, вглядываясь в уже ставшее таким родным красивое лицо.
- Почти через год, - медленно проговорил он. – Как только мне исполнится восемнадцать. По российскому законодательству мне уже будет не нужен опекун.
Быстро сморгнув слезы, подняла свой взгляд к потолку, кусая щеку изнутри, чтобы не расплакаться прямо здесь, перед ним. Чувствовала себя жалкой.
- И ты, зная, пошел на это, - я махнула на смятые простыни на кровати. – Просто воспользовавшись мной?