Евгения выскочила из комнаты. Интуиция подсказывала, что надо догнать блондинку. В тот момент Женя даже не могла бы объяснить почему. Ей, конечно, было досадно, что девушка, которой начала доверять, оказалась способна на подставу, но двигало Евгенией не желание заглянуть обманщице в глаза. Скорее, Женя уже начала верить, что на листке действительно может быть написано что-то важное. И это послание явно адресовано ей, а не блондинке. Может, это всё-таки письмо Кольцова, где он объясняет ситуацию вокруг его особняка.
Женя мимоходом заглянула в соседнюю комнату ещё раз поблагодарить Софию за ночлег. Но хозяйка слов не услышала. Она снова ушла в себя. Пустыми глазами смотрела в окно. Евгении оставалось только пообещать себе, что когда это дурацкое приключение закончиться и она снова окажется дома, найдёт способ отблагодарить Софию.
Выскочив на улицу, Женя обомлела. Её взгляду открылся настолько сюрреалистичный пейзаж, что на секунду показалось, она всё ещё спит. После ночной грозы дорога была размыта — сплошь в лужах разного размера. И в этих лужах отражалось безоблачное небо. Не голубое, о ужас! Нет! Насыщенно бирюзовое. Цвета морской волны, как любит называть мама этот сине-зелёный оттенок. Это было жутко красиво. Так, что захватывало дух. И это было жутко страшно, потому что такого быть не могло.
Паника в доли секунды охватила всё естество. Завладела каждым сантиметром тела. Сковала мозг, который не в силах был обработать полученную информацию. Ужас заставил бежать. Нестись с сумасшедшей скоростью, не разбирая дороги. Ноги скользили в вязкой жиже, сердце выпрыгивало из груди, но Женя не сбавляла скорость. Как будто от этого бирюзового неба можно было убежать. Как будто, где-то там, за поворотом дороги, бескрайняя высь вдруг возьмёт и окрасится в правильный голубой цвет.
Женя бежала и бежала. Казалось, в голове не осталось ни одной мысли. Сознание отчаянно не хотело мириться с тем, что видят глаза, но подсознание уже робко подсказывало разгадку: а, может, то, о чём всё это время твердила Этель, не такая уж игра её воспалённого воображения?
Евгения так была занята борьбой с собственными пугающими мыслями, что не заметила, как догнала блондинку. Та испуганно обернулась, услышав приближающиеся хлюпающие шаги. Наверно, выражение лица Жени было настолько ужасным, что Этель даже не попыталась убежать. Наоборот, остановилась и горько зарыдала.
Максим листал папку и не верил глазам. Основным её содержимым были его детские фотки, начиная с грудного возраста, и фотки молодого отца, расположенные в хронологическом порядке. Некоторые Макс видел, но большая часть оказалась незнакомой. Как они очутились в этой папке? Разве тут не должен храниться сфабрикованный Кариной компромат? Отец не стал тогда вдаваться в подробности, но намекнул, что именно мулатка поспособствовала, чтобы тайное стало явным.