У Евгении всё было с точностью до наоборот. Она ребёнком поняла, что ничто и никогда не упадёт ей с неба просто так. Отец рано ушёл из жизни, и матери пришлось одной поднимать Женю на ноги. Она быстро привыкла к мысли, что если чего-то хочет, то этого нужно добиваться, рассчитывая только на себя. Наверно именно поэтому, когда Евгения узнала, что упомянута в завещании босса, она ни на секунду не допустила, что он оставил ей что-то особо ценное. С неба ничего не падает, а тем более богатство. По крайней мере, не в Женином случае.
Нотариус, наконец, закончил перечислять, какие объекты отошли вдове и дочери Кольцова, и перешёл к следующей наследнице.
— Евгения, вам завещан загородный дом, общей площадью 60 квадратных метров, расположенный в деревне Николаевка, по адресу…
Женя ушам не поверила. Дом? Сознание упорно пыталось отыскать подвох. Целый дом? Почему дом? С какой стати? Нет, ну 60 квадратов — это конечно не особняк, скорее дача, да и расположен у чёрта на куличках. Но всё равно, если его продать, сумма получится немаленькая. Что Кольцов этим хотел сказать?
— У Вячеслава был дом в Николаевке? — со смесью удивления и недовольства переспросила вдова.
— Да, — кивнул нотариус. — Приобретён ещё до вступления в брак, так что Кольцов являлся его единственным собственником.
Женя поймала на себе едкий взгляд Тамары. Но видно было, что бросила она его так, для проформы. Вдова уже конечно прикинула приблизительную стоимость объекта. Это были копейки по сравнению с тем, что получила сама.
Однако для Евгении дом, пусть не такой и большой, казался целым состоянием. Она сидела ошарашенная поступком Кольцова и пыталась разгадать скрытый смысл. А то, что этот смысл должен быть, она не сомневалась. Женя не замечала за боссом склонность к спонтанным необдуманным действиям. Хоть Кольцов и любил экстрим, с логикой у него всё было в порядке. И уж если он отписал дом Евгении, значит, на то были какие-то веские причины.
Нотариус приступил к чтению последнего пункта завещания, который касался Максима. Ему Кольцов назначил небольшое ежемесячное содержание. Сумма совсем скромная, но на такие деньги вполне можно прожить.
Максим слушал нотариуса, сжав зубы. Не ожидал, что последний плевок отца окажется таким болезненным. Назначить содержание — что можно было придумать более унизительное? Хотел лишний раз подчеркнуть, какое ничтожество его сын?
Зачем Макс, вообще, приехал на оглашение? На что надеялся? Полагал, что отец перед самой смертью всё ж таки понял, как был не прав? Глупо, конечно, но такая мысль действительно проскочила. Нотариус в телефонном разговоре обмолвился, что Кольцов переписал завещание перед поездкой в Африку — как чувствовал, чем закончится очередной экстрим. И в этом новом варианте документа появилось имя Максима. Это и вселило надежду, что отец таки признал свою ошибку. Но, выходит, напротив, старик лишний раз хотел подчеркнуть, что презирает сына.