Отталкиваю Мэри от себя и отдаю на растерзание Власу и Алику, которые ставят её раком, и начинают драть так сильно, что её крики раздаются по всему дому.
Выхожу на балкон, на мне нет рубашки, но мне не холодно, наоборот жарко. Чувствую, что с каждым днём в сердце разгорается пожар. Она не такая как все. Невинная девочка с глазами ангела. Я хочу испортить её душу, она бы замечательно смотрелась в моём аду. Звоню своей правой руке, он должен был кое-что разузнать про эту Ксюшу.
— Зайди ко мне в кабинет, — голос жестокий, я всегда такой. Холодной ноябрь не способен потушить дикий костёр в моём сердце, он меня поглотил. Устраиваюсь в кресле и наливаю себе чёрный ром, он обжигает мой язык, а всё думаю о той глупышке. В кабинет заходит Степан, у него в руках чёрная папка.
— Я слушаю. Откуда этот ангел появился на просторах нашего ада? — сгораю от любопытства.
— Там всё просто, как у в обычных семьях. Мать одна тянет детей, они практически с голода умирают. Честно, я даже прослезился, когда узнал, что мало того, что девочка продаёт пирожки на рынке, так ещё и в ночные смены драит полы в больнице.
— Что? Она же совсем не спит, поэтому такая худенькая, — мне становилось больно. Давно, я уже не испытывал подобных чувств, будто всё смешалось. Я дьявол, а он бессердечная тварь.
— Да, Лев, в общем, сестра у неё особо не любила работать. И она кстати, недавно пропала. Вот здесь их фото, — он отдает мне папку и когда я вижу фото блондинки, которую мы жестоко поимели, прихожу в шок.
— Это её сестра? Но они же совсем не похожи.
— Не знаю, это всё, что мне известно. Я могу идти? — переспросил он у меня, и я решил его похвалить за хорошую работу.
— Вот, сто тысяч, — кидаю ему пачку денег, и он удаляется.
Я так долго смотрел на её фотографию и не мог оторваться. На ней она улыбается, её щечки красные от мороза, даже не смотря на её грустную жизнь, она улыбается Это же насколько должна быть чистая душа, чтобы радоваться всему этому дерьму. И если эта душа попадёт к дьяволу, он насладится её сполна. С трудом себя контролирую, меня охватывает страшное возбуждение, она как невинный цветок, который в большой опасности.
От лица Ксюши.
— Что значит они закрыли дело, мама?.
— Они сказали, что с ней всё в порядке, и она просто ушла из дома и всё! К тому же, Аня совершеннолетняя — мама рыдает, а у меня просыпается в душе страшный гнев, я помню, что она мне говорила про парк Дальверо.
— Мамочка прошу тебя, не плачь. Если ты меня покинешь, как я буду жить в этом мире? — встаю на колени, мои слёзы смешиваются с её горечью.