— Сколько тебе говорить, чтобы ты убирал после себя эту грязь? — щёлкнул я пальцами, и в гостиную заводят голую девушку, которая вчера стала отличным и желанным кусочком для наших развлечений.
— Лев, ну зачем так обижать малышку, может пустим её по кругу снова? Только дождёмся младшенького. Тебе понравилось детка? — он кусает её правый сосок и она пытается вырваться.
— Пожалуйста, отпустите меня.
— А вчера ты стонала. Алик, давай ещё.
— У нас, как всегда порнуха за завтраком? — Влас отодвигает стул и кладёт ноги на стол, я так устал с ними справляться.
— Вот смотрю я на вас и думаю, что вы не потяните бизнес. У одного ещё детство в одном месте. А отец всегда был требовательным. Из-за таких идиотов, я не собираюсь разрушать династию. Поняли меня?
— Успокойся Лев, сегодня я привезу в наш парк цветок. Она невинная и порочная, как девственница. А глаза, а губы, мы сможем её отдать гостям после того, как насладимся ей сполна.
— Умеешь ты поднять настроение с утра. Только смотри, чтобы не было хвостов, а то мне потом разгребать это дерьмо за тебя. Всё я поехал по своим делам.
Прохожу мимо девушки и хватаю за подбородок.
— Малышка, не стоит плакать теперь ты шлюха, которую мы продадим, такова твоя судьба. Хочешь еще? Скажи, — хватаю её за волосы, и когда она кивает я обращаюсь к братьям:
— Она ваша до вечера, затрахайте её до смерти, а потом упакуете в подарочную упаковку, я как раз не знал, что подарить Дену.
Обожаю так начинать своё утро, когда мы делим очередную девушку, как желанный кусочек, пусть знают своё место. А сейчас пора приготовиться к вечернему представлению. Сажусь в свой Джип и еду договариваться с Хроном, эта была его кличка, на самом деле его звали Никита. На дорогах осень, сегодня как раз ночь перед Хеллоуином, будет что вспомнить. Машина паркуется около его особняка, там без сомнения есть, на что посмотреть. Охранник сразу же меня пропускает.
— Какие люди! Сам Лев, ну что обсудим последние дела? — он наливает себе бокал дорогой коньяка, и к нему на колени садится блондинка, на её шеи ошейник, она боится даже слово сказать.
— Смотри, какая у меня новая зверушка. А ну иди, ублажи моего друга, — скидывает он её на пол, как ненужную вещь. Она идёт ко мне, мои глаза её гипнотизируют, я уже привык так обращаться со своими жертвами, хватаю её за волосы:
— Тебе страшно, скажи что ты чувствуешь? — мои руки ласкают её голую грудь.
— Страх и одновременно возбуждение, — она будто зовёт меня, и когда я ставлю её раком и вхожу в неё, он кричит, как резанная. За всем этим наблюдает Хрон, ему не привыкать в таком участвовать. Он позвал остальных, и они с вожделением за этим наблюдают.