— Я не знаю, мам. Давай слоновой кости.
— Тут кружево.
— И что?
— Ты не любишь кружево.
— Зачем тогда мне его предлагаешь?
Я почти что огрызаюсь, и мама отдаёт продавщице два платья и с коротким «с меня хватит», идёт к выходу из салона. Она права. С меня тоже хватит.
Мы садимся за столиком и берём себе по порции латте. Мама смотрит на меня выжидательно, словно ждёт, что я по собственному желанию чем-нибудь с ней поделюсь. А я испытываю несвойственное мне раздражение. Совершенно не желаю, чтобы ко мне лезли с советами, даже если это родная мать.
— Аль, ты как? — задаёт она вопрос, и я пожимаю плечами.
— Нормально, а что?
— У меня чувство странное.
Вот оно. Вот то, за чем обязательно последует допрос с пристрастием. И хочется огрызнуться и просить, чтобы меня оставили в покое, но ведь это моя мама, ей же не запретишь обо мне волноваться.
— Какое?
— Что если не скажу то, что хочу, потом будет поздно.
— Тогда говори, — растягиваю я губы в невесёлой улыбке, уже зная примерно, что именно услышу.
— Если ты выходишь замуж за Славу только чтобы забыть о Невском, ты совершаешь ошибку.
Мама права и неправа одновременно. Ошибку я сделала, когда позволила себе вторгнуться в отношения Дава и Оксаны. А это всё — лишь её последствия.
— Нет, мам. Я выхожу замуж за Славу потому что я хочу выйти замуж именно за Славу. Так что давай уже покончим с нашими делами, тем более, что у нас их немного и всем остальным занимается его семья.
Мама смотрит на меня с сомнением, но быстро прогоняет его. Это вижу по тому, как тревога на её лице сменяется выражением согласия. Со всем тем, о чём я ей успела наврать.
— А сейчас давай просто выпьем кофе и не будем говорить ни о чём. Я очень устала.
Не знаю, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к тому, насколько внезапно появляется в моей жизни Невский. Даже если помимо воли продолжаю о нём думать. Даже если считаю, что готова ко всему.
За день до назначенной церемонии выхожу из такси, на котором добралась прямиком до подъезда. Никогда не думала, что даже самая скромная свадьба способна доставить столько хлопот жениху и невесте. И пусть я почти не занимаюсь грядущим торжеством, всё равно ощущаю, насколько всё наполнено заботами.
— Аля! — окликает меня Давид, когда иду к двери.
Нет, мне не нужно оборачиваться. Стоит просто скрыться в подъезде, сделав вид, что не расслышала. Сбежать.
Почему же я замираю, слушая своё отчаянно колотящееся сердце и понимаю, что просто счастлива от того, что Невский рядом?
Я всё же делаю несколько вдохов прежде, чем повернуться к Давиду, и когда нахожу в себе силы встретиться с ним глазами, молчу, потому что не могу выдавить из себя ни звука.