После длинной лекции о ядах, шипохлестах и тому подобном Магриус Брейр вновь вернулся к нашему экспонату.
— Итак, кто-нибудь может объяснить, что произошло. Почему шипохлест так бурно отреагировал на атаку. Вы ведь послали атакующее заклинание, не так ли?
— Я отправил обездвижение, — насупившись, пробурчал Клио.
— Не важно. Любое заклинание, направленное на ущемление свободы, магические твари воспринимают как атаку.
— Так почему его не обездвижило?
— Что ж, если никто не знает, я поясню. Шипохлест относится к ряду существ, способных поглощать магию. Таких крайне мало, но они все же есть. Этот малыш попросту поглотил энергию заклинания и направил ее на увеличение размеров, став еще более агрессивным и опасным. Представьте, что могло бы произойти, отправь вы атакующее заклинание не на одного зверька, а на целую стаю?
— Нас бы съели? — несмело предположил Варлан.
— Именно! — как-то чересчур радостно согласился господин Брейр. — Посему применять обычные атакующие приемы здесь не то чтобы неуместно, но и крайне опасно. Так как же усмирить шипохлеста?
Магриус вновь обратился к студентам, терпеливо ожидая, пока хоть кого-нибудь посетит светлая идея.
— Сделать, что-то, что ему понравится? — осмелилась предположить я. Шипохлест, конечно, не домашняя зверюшка, но даже кобры танцуют под сонную мелодию заклинателя змей. — Как-то успокоить, убаюкать?
— В энциклопедии сказано, что шипохлесты очень чувствительны к звукам. Их раздражают резкие высокие ноты и успокаивают плавные тихие мелодии, — подсказали из "зала".
— Вот! Теперь вы мыслите верно. — Преподаватель наставительно поднял указательный палец. — Что ж мисс Прайс, раз уж вы предложили, попробуйте утихомирить нашего питомца.
Шипохлест по-прежнему выглядел агрессивно. Метался по клетке и шипел, и не думая уменьшаться в размерах.
— Мне что, ему спеть?
— Вроде того. Можно и без слов. Просто мелодию. Попробуйте.
Взгляды разом сошлись на мне, заставив немного смутиться. Петь я любила, особенно для мамы и папы. В детстве они устраивали домашние концерты, звали соседей, и детишки показывали свои умения — кто во что горазд. Я всегда вставала на стул и что-нибудь исполняла. Даже удивительно, что тогда петь перед толпой людей казалось естественно, интересно и волнующе. Теперь же смущение жаром опалило щеки, и я уронила взгляд в пол.
— Карина? — позвал господин Брейр. — Ну что же вы? Проверяйте свою теорию!
Вначале я чуть вздрогнула от его оклика, но затем внезапно пришло воодушевление. Вот даже не понимаю — как и откуда. Я столько лет не выступала "на публику"… А сейчас почувствовала почти то же самое, что и в детстве.