— С твоим именем серебро носить — грех!
Он тогда словно мысли мои подслушал.
Так у меня появились мои любимые, мои хорошие, мои прекрасные серьги в форме ромбиков. Ими-то и пожертвую.
В ломбарде мне за сережки дали целых две с половиной тысячи рублей. Там платят не за изделие, а за то, сколько оно весит. Оказалось, столь лелеемые мной украшения не весили даже двух грамм. Но всё равно я вздыхаю с облегчением.
Две с половиной тысячи — значительно лучше, чем ни гроша в кармане. Да это вообще целое состояние. Можно жить! По крайней мере так я думала, пока не зашла в аптеку и не посмотрела цену костылей… А ведь мне предстоит купить не только их.
Возвращаюсь я гораздо позже, чем обещала, а Мария Ивановна словно бы и не заметила моего отсутствия. Сидит себе в окружении бабулек и самозабвенно вещает о вчерашнем происшествии. Подозреваю, что повторяла рассказ много раз, ибо некоторые из слушательниц уже старательно за нее добавляют детали для вновь прибывших.
Стоит мне подойти к этому старушечьему шабашу, как все поворачиваются в мою сторону и начинают очень внимательно разглядывать.
— Ой, Златочка, ты купила костыли! — восклицает Мария Ивановна.
«Конечно, купила! Моя спина явно дороже тысячи рублей…» — бурчу про себя.
— Правда, это самые простые… — оправдываюсь.
— Да какая разница! — машет она рукой.
— Это та самая Злата? — тут же начинают шушукаться бабульки. — Вот какая ж ты молодец!
Посматривают на меня так, будто я настоящий супермен — ну или хотя бы супервумен. В общем, приятно. Даже слегка краснею.
Беру у Марии Ивановны ключи от квартиры, заношу покупки, потом возвращаюсь за ней. Обратный путь в квартиру на пару с костылями оказывается гораздо проще.
— Что ж ты там накупила? — спрашивает старушка.
— Продукты, только не обольщайтесь, деликатесов нет, самое необходимое…
— А это что? — указывает она своим пальчиком на второй пакет.
«У нее в очках рентген установлен, что ли?» — подмечаю про себя.
Во втором пакете моющие средства и тряпки. Достаю, показываю ей.
— Зачем это? — удивляется Мария Ивановна.
— Будем вашу квартиру приводить в человеческий вид!
— Сама умаешься, а я не могу помочь…
— Не умаюсь, у вас две комнаты, а не двадцать! — отвечаю с улыбкой.