— Как тебе Дрин?
— Пока не знаю.
— А что там знать, хороший парень. По нему не скажешь, но он очень добрый.
— Это да. Судя по тому, как ты тут хозяйничаешь, бываешь у него часто.
— Да, раньше я помогал ему с уборкой и готовкой, худо-бедно справлялись.
— Ясно. А где твои очки? Купил?
— А, очки, да, надо купить как-нибудь, — неопределенно ответил Гэс, опустив глаза.
— Слушай, мне можешь говорить правду. Не стесняйся. А вот и еда. — Я поставила поднос на барную стойку и села на высокий стул, стоявший рядом с Сэмигэсом.
Пользуясь случаем, чтобы не отвечать, парнишка принялся за еду, поглощая полную тарелку с космической скоростью.
— Можно добавки? — Сэм протянул мне пустую посуду, — не грей, холодной поем.
— Нет, нельзя холодной, это вредно, — сказала я, протянув свою еще не начатую чашку с рагу. Вернулась к кухонному модулю и наложила себе новую порцию.
Быстро доев вторую чашку, Гэс принялся за лепешку, он жевал ее чисто машинально, задумавшись о чем-то своем. Так молча мы и поели, точнее, ела я, а Сэмигэс мял в руках лепешку.
— О чем задумался? — спросила я, убирая со стола и забирая многострадальную еду у него из рук.
— О том, где спать в этот раз, — почти машинально ответил тот.
Мой обеспокоенный взгляд остался незамеченным. Он продолжил молча разглядывать свои руки, которыми еще минуту назад мял лепешку.
— Сегодня вечером не моя смена. В насосной не поспишь. Будет занято. В лифтерной места мало. А до приюта чесать 72 этажа по лестнице.
— Слушай, а тебе как работнику не дают разве пропуски на лифт?
— То-то и оно, что дают. Но недостаточно. Да и часть пропусков я продал, чтобы хоть как-то питаться.
— А вам что не платят?
— Платят, но сразу же снимают в счет долга за мое проживание и пропитание в приюте до 12 лет.
Как мне это знакомо. Сама этот долг закрыла только три года назад.
— Может, ты поспишь здесь?
— А можно?
— Не знаю. А Дрин против?
— Не то чтобы. Он просто боится спать со мной в одной квартире.
— Дрин боится? Чего?
— Ты же видела мои глаза.
— Ну да, и что с того?
— Мою мать укусила Гидра. Она чудом выжила. Но спустя несколько лет сильно мутировала. Из-за этого ее отослали подальше. Куда — даже я не знаю.
— А как же ты?
— А что я? Пока мутация не проявлялась, мать забеременела, родила меня. Потом после родов понеслось. Первыми изменились глаза. — Дальше он продолжать не стал, боясь напугать. Повинуясь внутренним инстинктам, я подошла к нему, присела на колени и обняла этого мальчика. Не ожидая такого, Гэс попытался вырваться.
— Я мутант! Отпусти!
— Скажешь тоже. Ну все. Успокойся. Все хорошо. Я уверена, что есть и положительная сторона твоей способности, не так ли?