— Представь, он признался мне в любви… — сообщила я и даже сама удивилась своему равнодушному тону. Зато почувствовала, как напрягся отец. Буквально всем телом напрягся. — Более того, он признался, что всегда был влюблен в меня. По сути, я зря страдала от безответной любви. — Я снова хмыкнула. Обессиленно. — И теперь даже предложил сбежать с ним…
— Хочешь сказать, что ты вознамерилась оставить Дамиано и сбежать с Кристианом? — спросил отец отчужденно.
Голос его в самом деле стал чужим, даже холодным. Интересно, если бы я, его любимая дочь, поступила именно так, он отрекся бы от меня? Услышав нечто подобное, впервые в жизни наорал бы, обозвал, выгнал из дома? Или поддержал бы меня в любом случае?
Не знаю, что на меня нашло, но вдруг захотелось измерить глубину его любви. Я чувствовала себя одинокой маленькой девочкой, заблудившейся в бушующем жизненном море, и хотела лишь понять, есть ли в этой жизни хоть одна надежная бухта, способная принять меня и защитить…
— Иоле, ответь мне: ты хочешь оставить Дамиано? — нетерпеливо повторил отец свой вопрос.
— А ты как поступил бы?
Отец в замешательстве смотрел на меня. В глазах его, темно-карих, глубоких, серьезных, отразилась целая гамма чувств: испуг, недоумение, неодобрение, даже толика разочарования, но где-то в самой глубине горел негасимый огонек. Он как маяк звал меня на путь истинный, обещал дать швартовку.
— Иоле, наша жизнь — это череда событий, плохих и хороших, но результат, который мы в итоге получаем, зависит от того, по какой траектории мы направим эти события. Траекторию не выбирают, советуясь с другими. Траекторию выбирают, руководствуясь советами сердца. Тот путь, что — может быть — сделает счастливым меня, возможно, не принесет счастья тебе. И потом, все эти события меня касаются лишь косвенно. Я не имею права задавать им траекторию. — В голосе его прозвучала суровость. И глубокая печаль. Наверное, он уверился, что я сделаю выбор, который он не разделял.
Несколько минут я размышляла над его словами и даже не заметила, что мы отъехали от тротуара. Как всегда, после разговора с ним на меня снизошло спокойствие. Но я так и не получила ответ на свой вопрос: есть ли в этом мире хоть одна гавань способная принять меня, несмотря ни на что?
— Ты принял бы любой мой выбор? — спросила я с замиранием сердца.
— Ты всегда будешь моей дочерью, что бы ни натворила, — процедил он сквозь зубы, не отрывая мрачный взгляд от дороги.
Я улыбнулась.
— Папа, разумеется, я не брошу Дами! Я ведь люблю его. Это сильнее меня и вердиктов врачей. Как ты мог сомневаться?!