Ночь тоже прошла тревожно. Я почти всю ее провел в спальне Иоланды. Мы долго разговаривали, пока она наконец не заснула. Тогда я растянулся рядом, боясь оставлять дочь одну. Ее страх в полной мере передался и мне. Я не мог сомкнуть глаз и все раздумывал, где же нынче пребывает Дамиано? К тому же я тайком от Иоланды весь вечер просматривал сводку происшествий в округе. Каждый раз, когда я открывал сайт, у меня в буквальном смысле начиналась тахикардия, а волосы от ужаса шевелились. Поэтому нервы у меня совсем истончились и породили бессоницу. А еще, я боялся, что посреди ночи кто-нибудь позвонит с плохими новостями, и моя дочь этого не выдержит.
На утро я с трудом разомкнул веки, когда телефон тихо заиграл бодрящую мелодию. Иоланда подскочила на кровати и испуганно воззрилась на меня.
— Это будильник, Иоле, — успокоил я.
Мы оба тут же бросились проверять свои телефоны, но никаких неотвеченных вызовов и сообщений, касающихся Дамиано не обнаружили.
— Оставайся здесь, Иоле, я провожу двойняшек в лицей и подумаем, что дальше делать.
Когда я спустился на кухню, залитую ярким солнцем, Элио варил кофе себе и сестре, а Каролина насыпала в глиняную миску мюсли.
— Чао, — поздоровался я.
Оба испытующе посмотрели на меня.
— Что-то случилось? — спросил Элио.
— Что с Иоле? И где Дами? — подхватила Каролина.
— Они еще спят. Иоле вчера плохо себя чувствовала, а Дами поздно вернулся, — соврал я.
— Но его машины нет.
Вот черт!
— Он вернулся на такси. Они там вино пили, — сочинял я на ходу, не моргнув глазом.
— А ты почему такой замученный? — поинтересовался Элио, пристально меня разглядывая.
— Я устал. Засиделся вчера над проектом. У нас договор истекает, а клиент постоянно вносит изменения. У вас все в порядке? — решил я сменить тему.
— Вполне, — пожала плечами Каролина.
— Как твои оценки? — обратился я к Элио.
— В порядке, — пробурчал он.
— Когда ты отвечаешь так недовольно, я начинаю подозревать неладное.
— Просто меня достала эта учеба! Жду не дождусь, когда закончатся экзамены! — нервно отозвался Элио. Потом со стуком поставил на стол чашку, выказывая все свое раздражение.
— Не волнуйся, папа, я слежу за ним, — подмигнула мне Каролина.
— Ага, как надсмотрщик, — огрызнулся Элио. Впрочем, любя.
Я облегченно вздохнул. Что мне все-таки нравилось в моем сыне, который с таким разгильдяйством относился к учебе, — так это то, что он оставался разумным. Может, он терпеть не мог лицей, но мы с тренерами поставили ему ультиматум, и он не стал увиливать, посчитал, что проще его выполнить. А уж ставить перед собой высокие цели и достигать их он умел. Спорт его этому научил. А, я подозреваю, учеба казалась ему завышенной планкой. Заставить себя засесть за учебники вместо того, чтобы отправиться в Англию и посвятить всего себя теннису, — поистине завышенные требования для него.