Иоланда с Дамиано все еще пребывали в Милане. Дамиано старался работать оттуда, чем очень мне помогал, один раз даже прилетел в Перуджу на встречу с клиентом. В остальное время они с Иоландой боролись с бюрократией и вскоре должны были стать законными родителями моей внучки. У нее уже даже имя было: Фьоре. Да, для Иоланды девочка стала настоящим цветком. Что касается Дамиано, то он, конечно, не сходил с ума от счастья, как это описывала моя дочь, но, мне показалось, проникся к малышке нежностью. Это меня искренне радовало. Я жаждал, чтобы они стали полноценной семьей, чтобы Иоланда почувствовала себя мамой и наконец перестала выносить мужу мозг. Мне его мозг очень был нужен на работе. Тем более, в условиях того, что и ассистентки я лишился.
Правда я не собирался сдаваться и был твердо намерен вернуть Эмму. Я уже начал подготавливать тяжелую артиллерию и только ждал нужного момента, чтобы пустить ее в ход.
С Элио я не разговаривал со дня нашей ссоры. Впервые я попал в такую ситуацию, что не общался с ребенком уже неделю. Я страшно злился на него, но, разумеется, продолжал волноваться за его судьбу. Конечно, мне придется первому сделать шаг к примирению: когда он прилетит за аттестатом, я встречусь с ним. Прощать ему чудовищный поступок я не собирался, но надо добиться хотя бы того, чтобы оставаться в контакте. Его поведение в отношении собственного ребенка я никогда не пойму и не приму, но Элио остается моим сыном. Я не могу его вычеркнуть из своего сердца. Не знаю, как бы я жил сейчас в неведении, если бы не Каролина, которая сообщала мне новости о нем: контракт подписан, Элио нашел в Англии жилье и приступил к тренировкам.
А вот с Каролиной что-то произошло. Вместо того, чтобы радоваться жизни и гулять все дни напролет в ожидании формального получения аттестата, она отчего-то сидела дома. Обнаружил я это правда случайно. Целыми днями до самого ужина пропадая на работе, в пятницу днем я заехал домой переодеться. Жара стояла страшная, я буквально испарялся. Потому выйдя с объекта недалеко от дома, решил зайти домой и сменить рубашку. К моему несказанному изумлению, Каролина сидела дома и смотрела телевизор.
— Почему не гуляешь в такую погоду?
— С кем? — ответила она мрачно.
— Разве все уже уехали на Корсику? Вам же еще не вручили аттестаты.
— Не хочу я ни с кем гулять! — заявила она капризно.
— Что с тобой, Каролина? — спросил я, хмурясь.
— Ничего, папа! Иди на работу! — В голосе ее прозвучало раздражение и недовольство.
— Что такое? Ты уже выгоняешь меня из дома?
— Я не выгоняю, папа! — вскипела она и, вскочив, убежала в свою комнату.