После того как Дэвид завязал шейный платок небрежным узлом, осталось лишь привести отросшие волосы в порядок, с чем помогла капелька помады. Полностью одетый, он осмотрел себя в зеркале и удовлетворенно заключил, что выглядел не так уж и постыдно. Возможно, в здание парламента его бы и не пустили — он напоминал деревенщину в этом сельском наряде, — но для завтрака в Лавероке вполне сгодится.
Как и у Мёрдо, окна в опочивальне Дэвида выходили на восток. Утренний солнечный свет лился в комнату, озаряя темно-рыжие волосы яркими проблесками меди и золота. Дэвид мог поклясться, что видел в зеркале брата Дрю. Волосы у Дрю всегда были краснее, чем у него, да и подобные одежды Дрю носил ежедневно.
Тревога побудила снова посмотреть в зеркало... Зачем? Увидеть брата? Конечно же, он лицезрел только себя, свойственный только горожанам бледный цвет лица и темно-рыжие волосы. Качая головой, он отвернулся от зеркала.
Странный момент подтолкнул к размышлениям о семье, и разместившись за письменным столом подле окна, что выходило на огород, он взял матушкино послание, полученное несколько дней назад. Он прочитал его раз, затем второй, представляя, как она произносила слова, написанные в жалостливой манере.
Большая часть письма состояла из вопросов и советов. Как он сейчас ходил? Делал ли он припарки из окопника, которые она рекомендовала? Нужно делать раз в неделю, даже сейчас, когда он начал ходить. Много ли окопника в Лавероке? Мазал ли он ногу линиментом перед сном?
Матушка была убита горем, узнав о травмах несколько месяцев назад. Она растерялась и обиделась, что, вместо того чтобы приехать домой, он будет жить в Лавероке. Дабы она сумела смириться, пришлось сказать, что Мёрдо предложил ему временную должность.
Следовало написать и успокоить ее по меньшей мере по нескольким вопросам: у Мёрдо в саду окопник рос с молниеносной скоростью, и Дэвид каждый день добросовестно пользовался линиментом. Признаваться, что он частенько прибегал к помощи своего нанимателя, без надобности.
Раз уж он начал разбираться с корреспонденцией, можно заодно ответить и на другое письмо, полученное на этой неделе, — на письмо от Элизабет Чалмерс.
Он удивился, что Элизабет начала ему писать, однако во время выздоровления посланий ждал с нетерпением. В их последнюю встречу она слилась с толпой, спасаясь бегством от свирепого мужа, сэра Аласдера Киннелла. Участие Дэвида в побеге привело к сломанной ноге и трещине на голове. Однако Элизабет благополучно сбежала, сыскала в толпе их соучастника, Йена Макленнана, и уехала в Лондон.