Вот, бл*дь, замечательно! Мне сейчас прямо самое то, разговоры эти.
Вот почему я в большой степени и предпочитаю отношения «я тебе бабки, ты мне молча сосешь». Все эти «нам надо поговорить» п*здец как портят мою прекрасную картину мира.
– Угу, надо, – не открывая глаз, согласился я.
Настал тот самый звездный час для заготовленной давно речи. «Я не создан для верности, и либо бери, что есть, либо досвидос».
Ага, еще и не забыть упомянуть, что вообще-то для всех до нее просто «досвидос» без всяких либо.
– Слушай, я ужасно благодарна и за заботу, и вещи все эти… Как только обналичусь, все верну до копейки... А секс… Это ты не представляешь, что для меня открыл… Но я не останусь, ты же понимаешь?
Что, бля?
Мои ощущения просто не поддавались пока объяснению. Боев буквально на части меня разнес, растрахал в мелкие осколки, лишив на время способности соображать, не позволив хоть что-то контролировать. Не оставил мне и шанса как-то воспротивиться всей той мощи удовольствия, что обрушил на меня, практически раздавливая, выжимая до капли меня прежнюю, вообще меня. Та, что извивалась, билась, кричала до хрипа, принимала его чуть не разрывающего пополам и кайфующая от этого, будто и не я была. И все было хорошо до такой степени, что я только и могла поначалу лежать и ловить жаркий, пропахший нашим сексом воздух, бездумно пялясь в потолок спальни. Какая запредельная степень этого «хорошо» мне прежде неизвестная. О таком даже не фантазируешь, потому что и знать не знаешь, что такое возможно в принципе.
Хотелось почему-то плакать, полезть к нему обниматься, поцеловать его… И вот как раз этот импульс живо отрезвил. Давно, еще когда только начался мой ад с Вознесенским, я дала себе слово, что сама поцелую только своего настоящего любимого. Время спустя, пройдя через все, когда Дмитрий не оставил в моем теле ни единого уголка, который бы не обгадил своим присутствием, это стало казаться таким наивным и глупым. Но оставалось при этом такой лазейкой для моего сознания. Последней опорой. Сказочным оберегом осколков живого во мне. Чем-то, до чего он так и не добрался, не растоптал.
Я поцелую только любимого. Своего настоящего.
И плевать, насколько это по детски. Плевать, что грезы об этом моменте уже столько времени перестали и посещать меня, утешая хоть как-то.Плевать, если такой человек так никогда и не случится в моей жизни.
Я поцелую только любимого или никого. Не в губы. Не в душу, с такой же распахнутой с полным доверием душой навстречу.
А Боев… нет. Он, безусловно, не Вознесенский, но общее у них есть однозначно. Они из разряда людей, кто берет у тебя. Берет, чтобы потом рассчитаться, а не отдать в ответ. Платит он, пусть и удовольствием, а не только бабками, как Димасик, но именно платит, ничего не отдавая от себя самого.