– А вот это ерунда, Катерина, – косо зыркнул Камнев. – В таких вопросах таиться нельзя, как и женщине на себя полагаться и всю ответственность стараться вывезти. Нельзя! Для этого есть у тебя теперь Боев, брат, да и я на подхвате и целая толпа наших архаровцев, не пальцем деланных. Ты об этом помни и крепко подумай на досуге. Ты уже живешь среди мужиков, решающих проблемы, а не создающих их, привыкай, перенастраивайся давай. Все, что нужно от тебя, – поверить.
Я не стала отвечать. Вздохнув, уставилась в окно. И он туда же. А если… Нет. К чему приведет излишняя откровенность в этом вопросе? К дерьму с любой стороны, вот к чему. Если расскажу все честно, то потом нам всем надо смириться с этим знанием, даже если я уговорю ничего не предпринимать. А если они все: Боев, брат, Ярослав, за спиной которого жена и двое детей, забьют на мои просьбы и нарвутся… Да как с этим жить потом и зачем?
Если удача на моей стороне, во что начинаю уже отчаянно верить, то старый козел не найдет меня, забудет, сдохнет наконец. А найдет – так с меня одной за все и спрос. Узнав таких замечательных людей, я ни за что, ни при каких обстоятельствах подставлять их не стану. Живу сейчас, придется – исчезну, и весь расклад. И пусть я овца упертая, пусть! Есть в жизни моменты, когда упрямство – лучшее качество характера.
– Кать, вечером хочешь со мной в больницу в Рокс заскочить? – неожиданно спросил Ярослав.
– А можно? Я очень хочу.
– Ну вот и славно. А то сидишь, сопишь угрюмо. Я ж не обидеть тебя хотел.
– Я понимаю. Ты переживаешь за Андрея. Но я тоже. Я его… он мне уже очень дорог. – И поэтому я в случае чего поступлю, как решила, и никак иначе. – А по поводу репутации Боева, против которой может возражать мой брат, тут я уже осведомлена. – подмигнула я мужчине.
– Уже напели? Кто? – строго нахмурился Камнев. – Вот коллектив, мужики еще называются! Толпа старых сплетниц! Катя, ты их не слушай, ясно? Андрюха… ну он веселый у нас, да, но хороший человек.
– Я знаю. Верю.
И по этому хорошему человеку я уже очень-очень скучаю. Возвращайся скорее, мой саблезубый.
– Андрюха! Ох, нихера ж себе, кто к нам пожаловал! – заорал на все отделение милиции Вовка Ямщиков, стоило мне появиться на пороге его кабинета. – Вот это ты раскабанел-раскачался на вольных харчах. Ментом пока по земле бегал, поскромнее харька была!
Смеясь, он полез обниматься, фигача меня по-дружески по спине своими лопатами-ладонями, чуть дух не вышибая.
– На себя то глянь, ты и в ментовке оставшись наел хлебальник – за неделю не обосрешь, – ответил я в тон ему, обнимая.