Наверняка друг понял, что я стащил снимок, но не стал требовать его обратно. Ощущал себя извращенцем, но мне нужен этот кусок картона.
***
Часто очерчивал пальцем милое лицо на фото в полумраке казармы и решил, что попытаюсь ей понравиться. Правда, у меня никогда не получалось быть интересным и девушки считали меня мрачным. Для Алины я бы попробовал быть другим. Я многое бы мог сделать ради неё.
***
Когда я увидел её, не смог произнести заученную заранее речь. Я должен был сказать, что она красивая, похвалить её волосы и глаза. Но стоя перед такой солнечной и яркой девушкой, понял, что ближайшие месяцы станут персональным адом. Она была идеальной. Именно о такой я мечтал ночами.
***
Её пальцы в моей ладони жгли кожу. Мне до одури хотелось сжать эту Лисичку в объятьях и вдыхать тонкий аромат ванили, зарывшись носом в ее волосы. Рыжие на солнце. А она сжала мою ладонь, не понимая, что держит в пальцах сердце.
***
Когда я коснулся её, одевая цепочку, девушка вздрогнула и нежная шея покрылась мурашками.
Она бросила на меня осторожный взгляд, закусила губу и задержала дыхание. Хорошо, что её брат не заметил, что я тоже не дышу.
***
Старший Булатный с порога заявил, что за девчонкой бегают поклонники. Будто он не должен был беспокоиться. Её же могут обидеть, обмануть. Такую трогательную и тёплую. У меня в груди сдавило от мысли, что она встречается с парнем. Что кто-то целует её, обнимает за хрупкие плечи.
Как только мы оказались наедине, в пустом коридоре, я прижал её к стене и спросил, нравлюсь ли ей. Просто не смог удержаться. Она залилась краской, заикаясь, что-то ответила, а я понял, что ближайшие месяцы буду часто принимать холодный душ.
Чуть позже, я старательно делал вид, что не замечаю её любопытного взгляда. Точно знал, если братья увидят мой интерес, то не позволят быть в доме. А я не мог этого допустить. Это был единственный шанс понравиться Алине. Если он был у меня.
После ужина она призналась, что ни с кем не встречается. Она дрожала, прижимаясь ко мне спиной, шумно дышала. И я едва сдержался, чтобы не сгрести её в охапку. Сбежал в комнату. Упал на кровать, пропахшую запахом девичьих духов, и взвыл в подушку.
***
Каждый день был пыткой. Я предвкушал наши стычки, её колкости и фырканье. Как мазохист не упускал возможности, коснуться её руки, смахнуть прядь волос со щеки, пристегнуть ремень безопасности, чтобы вдохнуть запах её кожи.
Иногда я отводил её сонную в спальню, сожалея, что не могу отнести на руках. Укладывал в кровать, снимал с изящных стоп носочки, освобождал её волосы от заколки и накрывал свою спящую мечту одеялом. В эти моменты, я ощущал себя одновременно святым и грешником. Мне хотелось забраться в её кровать. И ударить себя посильнее. Я уходил к себе и грезил о том времени, когда смогу стать для неё не просто раздражающим другом брата.