– Как он???
Врач хмурится и гонит меня из кабинета. Там – тётенька. И требует, требует что-то от меня, а я никак не пойму, все мои мысли с Левкой.
– Полис, – говорит она почти по слогам. – Сви-де-тель-ство! О рождении!
– Идиот, – выдыхаю я, вспомнив, что документов нет, Давид их оставить не додумался. – Нет у нас с собой документов! Я заплачу! Сколько скажете, у меня есть деньги!
Потом вспоминаю, что сумка осталась в торговом центре. А в ней и деньги, и телефон. И плакать начинаю. Не потому что жалко потерянного, а потому что заплатить нечем. Тётка досадливо отмахивается от меня, словно от надоевшей мухи и уходит.
А я ухом к двери приникаю – подслушивать. И плевать мне, как я со стороны выгляжу. Там мой ребёнок. А врач, когда дверь открыл, и меня так увидел только головой покачал.
– Заходите.
Лев успокоился. Сидел в специальном стульчике и весьма сердите смотрел на доктора – тот ему явно не понравился. Меня увидел, сразу руки ко мне потянул, я послушно подхватила, прижала.
– Реакции все в норме, – говорит врач. – Всё с вами хорошо. Снимок сделали на всякий случай. Всё хорошо. Ушиб просто и ссадина небольшая. Если вставать научился, теперь глаз да глаз…
– Спасибо! – горячо благодарю я. – Он просто только первый раз встал!
Спасла нас с Левкой моя привычка распихивать сдачу по карманам. Шуба может, и миллионерская, а десятки и пятёрки в её карманах самые обычные, пролетарские. Левку я сунула прямо под шубу, благо там места хватает, иду, как мама кенгуру, и пузо меховое, в котором ребёнок, руками придерживаю. На остановку иду. Моей мелочи на проезд хватило, в автобусе Лев пригрелся и уснул, уткнувшись лицом в мою грудь. А я руку засунула внутрь, глажу его по волосикам, и меня одновременно трясет накатившим отходняком и распирает от счастья, что все хорошо. А ещё, где-то в самой глубине меня зреет предательская мысль – мама из меня так себе.
Всё же Лев значительно потяжелел. Или шуба тому виной, которая пусть и казалась лёгкой и пушистой, но в сочетании с ребёнком ложилась на плечи бетонной плитой. Руки затекли, попа спящего под шубой ребёнка сползала куда-то ниже и ниже, я едва её удерживала. Перед самым домом проснулся и начал реветь, а идти от остановки было не близкий путь. Мы устали и вымотались оба, и оба же вспотели. И мне реветь тоже хотелось.
– Не повезло тебе с мамами, – сказала я пыхтяшему на мне ребёнку, который все пытался вытащить голову наружу, на холод, через прорезь моего воротника, а я его одной рукой за попу держу, чтобы не свалился вниз, другой голову запихиваю обратно в шубу. – Одна мама стерва бессердечная, а вторая просто безответсвенная идиотина. Потащило меня, дуру, за подарками… Дура.