рукой воздух.
Мой гнев вылезает наружу. И черт его знает, как его укрощать!
- Я соображаю, Алистер! Я обо всем этом имею представление, и я не дурак! Но
что мне делать? Что?
[Bentley] тормозит около Шеридана. Обходительный шофер выходит из
авто и, обойдя его сзади, открывает для своего временного начальника дверь.
Ирландец садится в салон, дверь закрывается, а оконное стекло плавно ползет
вниз. Внимательно смотря мне в глаза, Алистер дает единственный совет, на
который способен его очерствелый разум:
- Забудь ее, Мёрфи. Поверь, никакая любовь не стоит того, чтобы ради нее
проигрывать самому себе.
_____________
*1* − Чокер – это короткое ожерелье, которое плотно прилегает к шее, оснащено
регуляторами размера.
8
ГЛАВА
{Дейл}
Сперва мне казалось, что непрекращающийся настойчивый стук – часть
моего сна, но потом я понял, что в дверь номера кто-то ломится. Отрывать голову
от подушки так тяжело! Такое ощущение, будто все мое тело налилось свинцом.
Но каким-то образом я поднимаюсь с постели. На пути к выходу из спальни я не
только ударился ногой о тумбу, но и обнаружил, что завалился ночью спать в
джинсах. Черт… Чувствую себя, как выжатый до самой последней капли лимон.
Безостановочно кулаком бить в дверь может только полный кретин! Это, блин, Алистер… Кто же еще? Ненавижу придурка! Порой мне хочется его
придушить, лишь бы он от меня отвязался!
Взявшись за ручку, я еще какое-то время безрезультатно верчу ее в руке. Все
никак не получается открыть дверь, поскольку – как я в последствии понимаю – я
толкаю ее от себя, а не наоборот – как следует. В конце концов, все же у меня
получается отворить незваному гостю, в то же самое время, я протираю глаза и
жутко щурюсь. Постепенно фигура, стоящая в проеме, перестает расплываться, а в
ней я узнаю… лучшего друга!..
Что?
Маркус Ферраро, оперевшись о дверной косяк, скрестил руки на груди. Я, наконец-то, прозрел, могу видеть, насколько серьезно его лицо. Но стоит ему
вздохнуть, опустить ладони и выпрямить плечи, как вся эта напускная
глубокомысленность рассеивается. Говнюк Марк намеренно толкает меня, не
поздоровавшись, и проходит внутрь. Я фыркаю в ответ на его «дружелюбность».
- Меня, конечно, сложно назвать гостеприимным, но с наглецами я обычно
разговариваю коротко. Даже если они – мои друзья.
Осматриваясь, итальянец, прилетевший в Дели, наверное, прямиком из
Рима, иногда бросает на меня негодующие взгляды. Проклятье… Почему я сразу