отвлечься. А, учитывая то, что я так и осталась продолжать учебу дистанционно, маленькое итальянское путешествие даст возможность развеяться, поменять
обстановку… Очень надеюсь, что мы пойдем гулять по городу. Будет настоящим
грехом пренебречь одним из красивейших мест всего мира!
Внизу тетя Чанда принимает своих итальянских знакомых. Она очень
громко говорит о Массуде. Воспоминания о нем заставляют мое сердце больно
сжаться. Он для меня останется навсегда родным человеком, не двоюродным –
родным братом! Он до конца был со мной заодно, защищал перед нашими
родителями и всеми нашими родственниками, до которых также дошли
утверждения Джея о моей измене. Массуд хоть и грозно, хоть и свирепо и с
яростью, но общался со мной и придумал для всех версию, которой мы вдвоем
должны были придерживаться: я гуляла по торговому центру, увлеклась, забыла о
водителе, батарея телефона разрядилась, и вдобавок случайно потеряла
мангалсутру. Мне поверили. Не сразу, но поверили. Возможно, я была слишком
искренна. Однако все правда – Джею я не изменяла. Ни в тот день, ни в какой
другой.
У Массуда своя квартира на востоке Лондона, он редко посещает отчий дом, но и такое бывает. Хоть мы видимся лишь временами, я чувствую радость от того, что с нами он не прилетел в Рим. Он продолжает дело отца, с понедельника по
воскресенье – работа. Наверняка, брат уже и забыл, что означает отдых. Мысли
часто к нему возвращаются. Я не люблю думать о том, как полгода тому назад его
друг, составив мне компанию на заднем сидении джипа, закрывал рот рукой, чтобы я не кричала, и держал крепко – чтобы не вырвалась. Я слышала диалога
Дейла и Массуда, и было настоящей пыткой не иметь возможности выйти из
машины, сделать свой собственный выбор… Все уже давно позади, но я не могу
простить за это брата.
Шанти неожиданно плюхается на мягкий диван рядом со мной, несильно
толкает меня в бок локтем и большим пальцем указывает в сторону.
- Ты уже начала готовить Алу Гоби?*1*
Мое лицо вытягивается в удивлении.
- Что? Тетя Чанда сказала тебе взяться за его готовку!
Маленькая стерва скосила на меня свои светло-карие глаза, она
переместила длинные густые волосы на другое плечо и, уткнувшись взглядом в
экран телевизора, монотонно произнесла:
- Мама передумала.
Опешив, я смотрю на нее. Нельзя поверить, что из шестилетней девочки, с
которой я играла в куклы в Нью-Дели, выросла такая хамка! Каждый раз я