Но большего я ей не позволил — вжался меж ее бедер, перехватив запястья одной рукой:
— Отлично, — прожег взглядом в упор и прорычал в ее губы: — Говори, что чувствуешь, делай, что считаешь нужным.
Я заполнил ее одним рывком. Мира вскрикнула и крепко выругалась на арабском, выгибаясь дугой. Глаза девушки закатились, а ноги обвились вокруг моих бедер. Я подождал, пока она перестанет хватать ртом воздух, хоть это снова стоило всех сил. Ее хотелось трахать сутками без перерыва. Моя… вся… Наклонился к умопомрачительной шее и лизнул бьющуюся в агонии вену. Мира вздрогнула, сжимая член изнутри так, что потемнело перед глазами, и я осторожно прикусил тонкую кожу. Двинулся медленно, жадно любуясь ее эмоциями, дрожащими ресницами и складочкой меж нахмуренных бровей. Губы искусаны в кровь, но она продолжала терзать их.
— А-зул… — выгнулась она со стоном.
— Больно? — шепнул в ее губы.
Она мотнула головой:
— Хочу сильнее…
— Нет, — оскалился и усмехнулся, когда она широко распахнула удивленные глаза.
Сегодня будет не так, как она, похоже, привыкла. Я продолжал двигаться медленно, выходя из нее все больше. Самое чувствительное ведь находилось не так глубоко, и чтобы свести ее с ума, достаточно было еще немного потерпеть… Но оно того стоило. Выбрал самый чувствительный угол и глубину, стиснул ее бедра и продолжил входить в нее все легче и быстрее. Возмущение на ее лице быстро перетекло в удивление, а вскоре взгляд подернулся дымкой. Она стонала все громче, судорожно хватаясь за простыни, будто я трахал ее со всей силы.
Когда с губ моей хищницы сорвался грязный арабский мат, я рассмеялся, хотя был близок к тому, чтобы присоединиться к ней.
— Азул! Пожалуйста! — зарычала она, беснуясь в моих руках, и я сдался в последние секунды, со всей силы врываясь в ее влажную пульсирующую тесноту.
Видеть ее лицо, дикий удивленно-одуревший взгляд было непередаваемо! Я смотрел, пока мог, пока самого не накрыло так, что еле собрал себя через черт его знает сколько времени. Обнаружил себя на ней, упираясь лбом в ее дрожащий плоский живот. Но самое удивительное ждало меня, когда вернулся взглядом к ее лицу. Она смотрела в потолок широко распахнутыми глазами, не в силах собраться, вернуться и прийти в себя. На какой-то миг я даже испугался, что сделал что-то не так.
— Мира, — сгреб ее лицо в ладони.
— Научишь меня ругаться по-русски? — прошептала она все также. — Мне, кажется, этого не хватает… Не могу выразить этих эмоций словами.
Я с облегчением улыбнулся, осторожно целуя ее дрожащие сухие губы.
— Не знаю, в силах ли я тебя учить такому…