Биг Мэн приближался. На нем почти ничего не было. «Должно быть, — подумал Бонд, — одежду сорвало взрывной волной». Остался лишь черный шелковый галстук, он обвился вокруг мощной шеи, а кончик перекрутился и походил на косичку, которые носят китайцы.
Очередная волна смыла кровь с глаз Биг Мэна. Они были широко раскрыты, безумный взгляд устремлен на Бонда. Но призыва о помощи в них не было — только воля, только отражение немыслимого физического усилия.
Оставалось всего десять ярдов, и тут глаза внезапно закрылись и огромное лицо исказилось гримасой боли.
Из искривленного рта вырвалось нечто нечленораздельное.
Руки перестали колотить по воде, голова исчезла, но тут же опять вынырнула над водой. Расплылась, замутняя вокруг себя море, лужа крови. Из глубины выскочили две длинные коричневые тени и тут же вновь ринулись вниз. Фигура заметалась из стороны в сторону. Над поверхностью показалась укороченная рука Биг Мэна — ни ладони, ни запястья. Но большая, репообразная голова с разверстым от ужаса ртом, в котором обнажился поредевший ряд зубов, все еще жила. Из этого рта вырывались пронзительные крики, именно в тот момент, когда барракуда в очередной раз впивалась в тело.
Откуда-то позади донесся еще один вопль. Но Бонд не обратил на него внимания. Для него существовала сейчас только эта ужасная сцена, разыгрывающаяся на море прямо перед ним.
Плавник в последний раз хлестнул по поверхности и застыл.
Бонд буквально чувствовал, что акула принюхивается, как собака, пытаясь сквозь мутную воду разглядеть жертву своими близорукими узкими глазками. Затем она впилась в грудь Биг Мэна, и голова того исчезла под водой так же стремительно, как поплавок на удочке рыбака в момент клева.
На поверхности расплылись пузырьки воздуха.
Острый с коричневыми пятнами хвост резко ударил по воде — это гигантская леопардовая акула развернулась для новой атаки.
Голова вновь всплыла на поверхность. Рот был закрыт. Глаза, казалось, все еще смотрели на Бонда.
Затем из воды высунулось акулье рыло и потянулось к голове, акульи челюсти широко распахнулись, обнажая ряд блестящих зубов. Послышался жуткий хруст, вспенилась вода. Затем — молчание.
Вытаращив глаза, Бонд завороженно смотрел на увеличивающееся бурое пятно.
Тут застонала девушка, и это заставило Бонда встряхнуться.
За спиной у него снова послышался крик, и на сей раз Бонд повернулся.
Это был Куоррел. Его блестящий на солнце коричневый торс возвышался в крохотном ялике, он изо всех сил налегал на весла, а сзади спешили, заняв едва ли не весь Залив Акул, множество других лодчонок, быстро вспарывавших небольшие волны, которые к этому времени покрыли рябью поверхность моря.