Но вернемся к госпоже Беатрисе. Решение было найдено, и поначалу оно казалось удачным: вернуть византийцам оказавшиеся под угрозой владения, добившись возмещения убытков. С одобрения иерусалимского короля — в то время престол занимал Бодуэн III — было заключено окончательное соглашение, земли и замки были возвращены, однако часть населения отказалась подчиняться грекам, и начался долгий, тягостный исход с берегов Евфрата в Антиохию и на побережье. Графиня Беатриса тронулась в путь вместе с детьми: сыном, ставшим Жосленом III, и двумя дочерьми, Аньес и Элизабет. В Антиохии их встретили с почестями.
Там я и появился на свет. Граф Жослен, как и все в роду Куртене, был очень красив, и немногие женщины могли перед ним устоять. Он ненадолго увлекся молоденькой армянкой, сиротой знатного происхождения, которая жила при дворе и пользовалась покровительством Констанции, княгини Антиохии. Звали ее Дорила, и это все, что мне о ней известно, ибо она умерла, производя меня на свет. Для моего отца, не имевшего ни малейшего намерения на ней жениться, это стало большим облегчением, он дал себя уговорить и согласился меня признать, с той оговоркой, что я никогда не стану его преемником, право наследования он приберегал для законных детей, которые появятся у него, когда ему угодно будет жениться.
Заботы обо мне взяла на себя Элизабет, младшая из его сестер, которая относилась ко мне с поистине материнской нежностью. Она предназначала себя Господу, но отложила постриг, чтобы посвятить себя чудом появившемуся у нее ребенку. Она была красивой, целомудренной и кроткой, и в глубине моей души хранится воспоминание о раннем детстве, озаренном светом ее улыбки и ее ласкового взгляда...
Совсем иной была ее старшая сестра Аньес. Никогда мне не доводилось встречать ни столь же ослепительной, ни столь же порочной красоты. Когда я появился на свет, ей было восемнадцать, и она вступала во второй брак. Первый ее супруг, Рено де Мара, чьей женой она стала в шестнадцать, через год, истерзанный ее неверностью, дал себя убить. Дело в том, что прекрасная Аньес была влюблена в Амори Анжуйского, графа Яффы и Аскалона, брата Бодуэна III Иерусалимского. Он был храбрым рыцарем и в то же время сдержанным, умным и спокойным человеком, однако она свела его с ума и ко времени смерти мужа была беременна от Амори. Траур она носила недолго: всего через несколько недель после того, как овдовела, Аньес вышла замуж за Амори. Но позже их разлучила корона.
В самом деле, 10 января Бодуэн III скончался в Бейруте, отравленный своим собственным врачом, Бараком, и до сих пор доподлинно неизвестно, был ли тот и организатором убийства. Бодуэну было тридцать три года, — возраст распятого Христа, — и, когда его тело несли на Голгофу, где находилась усыпальница иерусалимских королей, народная скорбь нашла выход в поисках виновника трагической кончины доброго короля, сумевшего благодаря своим политическим талантам поддерживать равновесие между христианскими и мусульманскими силами. Даже султан Нуреддин воздал должное памяти благородного противника.