— Может быть, вы разрешите мне осмотреть ее комнату, конечно, под вашим наблюдением. Мы, возможно, сможем…
Она перебила меня, отвернув голову к окну.
— То, о чем вы меня просите, сэр, идет совершенно вразрез с моими принципами.
Этот тип добрых женщин всегда приводил меня в ярость. То, на что достаточно было потратить всего лишь две минуты, не больше, с ними занимало часы. И все только для того, чтобы разбить их принципы, которых на самом деле и не существовало Я продолжал совершенно безразличным тоном:
— Я думал, что за такую услугу можно было бы заплатить пятьдесят долларов.
Я видел, как она задрожала и долгое время оставалась совершенно безмолвной, без сомнения, размышляя о том, что она сможет сделать на эти пятьдесят долларов. Я решил прийти к ней на помощь.
— Само собой разумеется, если ваши принципы запрещают вам брать деньги за подобного рода услуги, никто не помешает вам потом употребить их на благотворительные цели и дела, которыми вы, без сомнения, занимаетесь.
Я был очень горд собой. Этот тип женщин был мне хорошо известен.
Она вдруг вскочила с кресла и радостно устремилась по дорожке, которую ей я указал.
— Это же замечательная идея, — сказала она. — И потом вы мне очень симпатичны… И в сущности, я ведь тем самым окажу услугу и мисс Асланд.
Я тоже хотел встать, но удержался. Не нужно форсировать события. Она прошла по комнате, сняла висевший около двери на стене ключ и пригласила меня следовать за ней.
Комната, занимаемая Полли, находилась в первом этаже. Фаянсовый умывальник висел в углу около окна. Довольно узкая кровать, шкаф-вешалка и ночной столик составляли всю обстановку. Стены, оклеенные обоями, были увешаны фотографиями артистов.
Она прошла прямо к столу, потом резко повернулась и, внимательно всматриваясь в меня, спросила:
— Если я правильно вас поняла, вы более или менее уверены, что мисс Асланд вроде бы исчезла…
Если это могло доставить ей удовольствие, я не видел причины лишать ее этого. Я сделал печальное лицо и признался.
— Именно это я и думаю. Она покинула вас уже…
— Восемь дней, — уверила она меня.
— И вы утверждаете, что она собиралась ехать к своему отцу в Нью-Джерси. Но отец не видел ее уже два месяца. Есть все основания для того, чтобы забеспокоиться…
Она немного отошла от стола и положила на него свою сухую руку.
— Я полагаю, что она держала свои бумаги в ящике этого стола.
Я приблизился. Разумеется, ящик был заперт на ключ. Я доверительно улыбнулся женщине и воспользовавшись ножом для разрезания бумаги, лезвие которого показалось мне достаточно острым, стал действовать им. Через десять секунд ящик был открыт.