— В этой истории, мистер Ларм, я ваш клиент, а вы находитесь на моей службе. Я вам заплатил за это… Было бы ненормальным и несправедливым, и вы должны признать это, если бы ваша активность в этом деле повернулась против меня.
Он остановился, колеблясь. Я уже хорошо понял, к чему он клонит, но это был для него трудный разговор. И тем не менее он все же решился:
— Я не прошу вас обвинять Розу Дулич, но если вы, в случае необходимости, подтвердите ее алиби, то я сразу же окажусь в обвиняемых… А как вы расцениваете потерю памяти…
Мне бы надо было рассердиться, но я сдержался.
Он смотрел на меня несколько секунд, потом покачал головой с какой-то жалостью и просто проговорил:
— Две тысячи долларов.
Я судорожно проглотил слюну. Я не святой, и две тысячи долларов дают пищу для размышления… В конце концов, ведь еще неизвестно, утвердится ли полиция в мнении, что это не самоубийство. Беспокойство моего клиента появилось ведь только после моего посещения Коры Вилнер. Чем же я рисковал? Очень малым. Вероятнее всего, мне и не понадобится подтверждать алиби Розы Дулич. Значит, я совершенно свободно могу принять эти две тысячи долларов. Если я все же буду вынужден сказать правду, мне в таком случае придется лишь вернуть ему эти деньги.
Две тысячи долларов, заработанные так легко, это стоило принять! Я посмотрел на часы и решил сделать вид, что раздумываю. Не нужно, чтобы у него создалось впечатление, что он мог бы купить меня и за меньшую сумму. Я встал с озабоченным видом и стал ходить взад и вперед по кабинету. Потом, щелкнув пальцами, чтобы продемонстрировать свое нервное состояние, я остановился позади него и положил руку ему на плечо. Он подскочил, как будто я дотронулся до него раскаленным железом. Я проговорил важным тоном:
— Прежде чем согласиться, мистер Лоувел, я хочу задать вам один вопрос… И я прошу вас ответить мне на него с полнейшей откровенностью… Кто просил вас вызвать меня по телефону из моей квартиры сегодня ночью?
Он сразу же встал и повернулся ко мне. Вид у него был недоумевающий.
— Прошлой ночью?.. Да я даже и не знаю, где вы живете!
Голос его звучал совершенно искренне, и я понял, что он говорит правду. Я с задумчивым видом дошел до письменного стола, потом повернулся к нему и заявил:
— Я принимаю ваше предложение, но только для того, чтобы доставить вам удовольствие.
Он облегченно вздохнул, но все еще держал в карманах руки, сжатые в кулаки. Я сказал, потирая указательный палец о большой:
— Плата вперед, как обычно.
У него был совершенно несчастный вид. Потом он с трудом достал из бумажника чековую книжку и выписал мне чек на две тысячи долларов.