Она бы тоже не рискнула выставлять такую дрянь напоказ.
Пирс с хозяином лавки уединились, чтобы поговорить наедине. Похоже, бакалейщик имеет влияние в Шанхае, раз Бенджамен Пирс счёл его подходящей кандидатурой для переговоров. Оптовая скупка искр у азиатов-эмигрантов, сказал Пирс. Бакалейщик ответил поклоном и пригласил гостя в крохотный кабинет, или как там называлась эта комнатёнка, где места едва хватило для двоих.
Красавчик Дэйв встал на дверях. Стрелок Арчи — у запасного выхода, ведущего к открытой площадке с десятком грубо сколоченных столов. По всей видимости, это и была харчевня, где столовались работники, вкалывающие на железной дороге. Рут сперва задумалась над явной нехваткой столов — при таком-то количестве китайцев! — а потом вспомнила слова доктора Беннинга о том, что Ли бакалею держат на Уилтон-стрит, харчевню же — в Шанхае. Сюда, в харчевню при бакалее, приходят те, у кого в кармане звенят деньжата. Остальные питаются в Шанхае или прямо на стройке, всухомятку, а может, мистер Ли привозит им тележку с продуктовыми пайками.
Саму Рут оставили в лавке, приглядывать за главным входом.
Складывалось впечатление, что Пирс встречается не с честным бакалейщиком, а с главарём банды, и вокруг не мирный законопослушный город, а дикие места, где тебя пристрелят ради твоей шляпы и глазом не моргнут. Это забавляло Рут. Она с трудом удерживалась от язвительных замечаний — и Красавчик Дэйв, чуя грозу, делал ей страшные глаза:
«Молчи!»
Она молчала. Вопрос, заданный китаянке — первые слова, произнесённые Рут за всё время. По большому счёту, вопрос следовало бы адресовать не фарфоровой миссис Ли, а её горбатому папаше. Но Рут сомневается, что от старика можно добиться внятного ответа.
Старик возится с весами.
Рут впервые в жизни видит такие весы. Бронзовые чашки, числом девять штук, подвешены строго одна над другой. Опорой им служит железный штырь, вбитый в резную подставку из дерева. Штырь похож на гребёнку — к зубьям крепятся цепочки, на которых, собственно, и висят чашки. Кажется, в чашках есть крошечные дырочки, похожие на проколы иглой. Рут не видит их отсюда, но всё, что творится с китайскими весами, говорит о наличии таких дырочек.
В чашки насыпан древесный порошок.
В двух нижних он уже прогорел, остался только пепел. Старый мистер Ли зажёг нижние чашки ещё до прихода Пирса с охраной. В той чашке, что над этими двумя, порошок горит вовсю — маленький бойкий костерок. Скоро и здесь останется горка пепла. Языки огня лижут дно четвёртой чашки, раскаляют металл. Дым и искры поднимаются вверх, сквозь игольные отверстия пробираются в гущу верхней кучки порошка. Вьются сизые струйки, между ними проскакивают шустрые искорки.