Рут готовилась к спору, скандалу — и ошиблась.
В комнате Пирса сидел Красавчик Дэйв. Он что-то живо обсуждал с отчимом за бутылкой виски. Лица обоих раскраснелись, на лбу Пирса блестел пот. Едва завидев Рут, оба как воды в рот набрали. Разрешение покинуть отель было дано с дивной лёгкостью — мужчинам не терпелось продолжить разговор без посторонних.
После беседы с бакалейщиком мисс Шиммер понимает и отчима, и Красавчика. Да, есть такие разговоры, где лишнее ухо — погибель. Подслушай кто рассказ китайца, раззвони об этом по городу — и здравствуй, остров Блэквелла!
Нельзя ли поселить нас вместе с французом-водолазом?
Домá на Уилтон-стрит стоят редко, как зубы в челюсти записного драчуна. Выйдя из бакалеи, Рут решает срезать дорогу к отелю и не тащиться в обход. В переулке темно, пахнет собачьей, а может, не только собачьей мочой. Словно подслушав мысли женщины, переулок виляет хвостом — так голодная дворняга выпрашивает подачку.
Куда это мы вышли?
Перила ограды — невысокой, по пояс. За оградой — дощатые столы и лавки. Навес на четырёх столбах. Луна спряталась, света мало. Всё видится смутно: скорее очертания, чем предметы.
Стук. Крик.
На этот раз мисс Шиммер без труда усмиряет первый порыв. Револьвер остаётся в кобуре, нечего ему прыгать туда-сюда. Сердце бьётся ровно, дыхание ничем не встревожено.
«Не бойтесь, всё в порядке. Говорю же, моя жена прибирается».
Оставаясь в тени, неподвижная как статуя, Рут наблюдает за миссис Ли. Открытая харчевня, к которой Рут выбралась, обойдя бакалею с тыла, пуста и чиста. Зажгите десяток ламп и дюжину фонарей — не найдёте и соринки. Но миниатюрная китаянка не спешит вернуться в дом к стряпне и мужу. Одетая в шаровары и длинную блузу до колен, миссис Ли танцует у столба.
Заход справа. Заход слева.
Руки миссис Ли стучат по гладкому дереву. Ладони, предплечья. Локти, запястья. Ноги тоже стучат: пятка, колено, пятка. Столб отзывается гулом и дребезжанием. Чёрт меня побери, думает Рут. Бакалейщица? Вот по кому плачет плотницкое дело! На инструменте можно сэкономить уйму денег: ни молотка не надо, ни топора, ни рубанка. Гвозди забиваем кулаком, выдёргиваем пальцами; бревно обтёсываем ребром ладони.
«Везёт мне на сумасшедших…»
Видно плохо. Рут вглядывается до рези под веками. Ага, теперь ясно: в столб вбиты два обточенных поленца. Они закреплены в столбе не слишком жёстко: когда миссис Ли попадает по этим детским беспалым «ручкам», звучит тот самый дребезг. В нижней части столба прибита кривая, выгнутая колесом «нога». Ей миссис Ли тоже уделяет должное внимание.