Вдруг внизу что-то вспыхнуло, показался яркий белый свет.
Их поднесло в воздух, будто они не падали, а, наоборот, взлетали, и выбросило из узкой расщелины под корнями поваленного дерева в тихий вечереющий лес.
Артур, приземляясь, ударился лодыжкой. Проклятье. Он чертыхнулся чуть слышно, затем сразу поднялся, проверяя, не больно ли ступать поврежденной ногой. Чуточку ноет. Но не страшно.
— Как она могла? — послышался голос Арии.
Оглянувшись, рыцарь увидел, что девушка прислонилась спиной к близрастущей иве, прижала ноги к груди, и схватившись за голову, принялась покачиваться вправо-влево, как сумасшедшая.
Ее взгляд остекленел, губы дрожали.
— Как она могла? Я ради нее все, а она… Она…
— Ария, — Артур осторожно приблизился, — сейчас не время для… Для этого.
— Вся моя жизнь… Все мои старания… — она не слышала его. Возможно, даже и не видела. Перед ее глазами, кажется, застыл образ сестры. Злой, темной, коварной. Ее настоящее лицо. А не та маска невинной и милой девочки, к какой Ария привыкла, — она сама все подстроила… Нет… Нет-нет-нет.
— Ария, послушай меня, — рыцарь сел на корточки возле нее и схватил за руку. Сердце дрожало. Он не мог справиться с волнением. Если Нанэт не соврала… Катрина была в огромной опасности. И Ария, ее силы, ему нужны, как никогда, — я знаю, что тебе тяжело. Но сейчас на время падать духом.
— Падать духом? — она бросила в него ошалелым взглядом, — о, я уже пала, сэр Догейн. Пала по всем параметрам. Мне уже приготовили котел в загробной жизни. А все почему? Потому что я слишком любила сестру. Сестру, которая оказалась последней тварью! — Ария вздрогнула, из покрасневших мокрых глаз покатились хрустальные слезы. Она отвернулась и замотала головой, причитая, — все потеряно. Я… Я потеряна. Я прогнила насквозь. Насквозь! Нанэт была единственным дорогим мне человеком… Лучше бы она взаправду умерла! Лучше бы я всю жизнь так и считала ее ангелом во плоти!
— Ария, — проговорил он серьезно, но та в ответ спрятала лицо руками, — Ария, послушай!
Она не собиралась слушать. Она разваливалась на части, ей было дурно, душно…
У Артура от злости закружилась голова, в глазах побелело. Проклятая! Проклятая ведьма! Да как она… Как она смеет так себя вести? Как она смеет сдаваться?
Она ворвалась в его жизнь тайфуном, завладела его мыслями. Потом превратила его жизнь в кошмар, а сладкий мысли испортила горечь искренней ненависти. А затем… Затем она вдруг спасла его, и все снова переменилось.
Его душа металась из стороны в сторону между опасным и противоречивым чувством к ней и неудержимой, требующей кровавой расплаты, злости.