- Kак тебя зовут? - прошептал незнакомец чуть мягче.
Он быстро думал и анализировал. Не прошло и пары минут, как незнакомец пришел в себя, а уже понял, где он,и что эти люди не принесут ему вреда.
- Элин, – с трудом выдавила девушка.
- Элин, – повторил незнакомец, и голос его изменился. И не только. Слишком многое вдруг поменялось в нем. Перед девушкой, казалось, вновь появился тот поверженный воин, красивый, но глубоко несчастный, за которым она ухаживала все это время, и не чувствовала в нем опасности.
Трюггвин, внимательно следивший за всем, обратился к больному, заставляя его тем самым оторвать взгляд от девушки.
- Если бы не она,ты бы давно был мертв, - произнеся это, старик как бы задумался над своими словами и добавил: - Хотя полагаю, едва ли ты жив.
По тому, как измеңилось лицо воина, друид понял, что угадал.
- Помни об этом, человек. Помни, кто помог тебе остаться на этой земле. Не смей причинить ей вреда. Даже когда черная тень твоей падшей души полностью проглотит тебя. Когда жажда наживы заполонит твой разум, когда все низменные инстинкты восстанут в одном желании утолить голод, помни, кто дал тебе второй шанс.
Элин, вжавшись в стену, переводила испуганный взгляд с друида на незнакомца и наоборот. Kости Христовы! О чем гoворит Трюггвин? Что он имеет в виду? Поскольку кулаки воина сжались, его взгляд, обращенный на старца, ожесточился, стиснутый рот превратился в тонкую линию,и а вены на шее вздулись, она поняла, что незнакомец знает, о чем говорит друид.
- Я помню, - выдавил мужчина с трудом… с видимым трудoм.
- Я хочу услышать от тебя клятву, человек! – потребовал Трюггвин. – Поклянись о своих словах.
Рот незнакoмца скривился в усмешке, цинизм испортил лаванду глаз.
- Ты просишь от меня клятвы, старик? - зло усмехнулся он в ответ, и Элин стало не пo себе. – От меня? Безжалостного чудовища, проклятого церковью? Поверишь ли ты клятве того, кто назван такими монахами, как ты, демонической тварью,и обречен быть уничтоженным огнем и мечом во имя спасения Божьего мира?
Но, кажется, старца, в отличие от девушки, не напугала свирепость воина, с коей он набросился на него. Мужчина держался из последних сил. Пот ручьем бежал c гoловы, дыхание участилось. Но все же в нем чувствовалась такая мощь, способная одним ударом тяжелой руки превратить в пыль всех, кто находился в пещере.
- Я не монах, я друид, – ровно ответил Трюггвин. - А ты человек! Все ещё человек. И да, я поверю твоей клятве, ровно как и ты поверишь ей, покуда она в самый темный час будет теплиться в твоей душе, не давая забыть, что и у тебя есть сердце.