Ответить ей мне было нечего, поэтому я задала свой вопрос:
— Мама знает, что ты взяла её телефон? — когда я была няней Милены, у неё не было своего мобильника. Татьяна Викторовна считала, что она ещё слишком мала для этого.
— Нет… — призналась девочка спустя несколько секунд молчания.
Татьяна Викторовна редко оставляла свой телефон без присмотра. Значит, Милена проявила немалую смекалку, чтобы остаться с ним наедине и найти мой номер.
— Я хочу с тобой увидеться… — её голос звучал жалобно. Мне стоило большого труда сохранять спокойствие.
— Зайка… — как ей всё это объяснить? — Надо спросить разрешения у твоей мамы.
— Она не разрешит… — голос становился всё тише. И я поняла, что она вот-вот заплачет.
— Что-то случилось, зайка? Тебя кто-то обидел? — сердце кольнула острая ледяная игла нехорошего предчувствия.
— Мне не нравится новая няня… Она злая…
— Новая няня тебя обижает?
— Нет… Она меня не любит…
Конечно, это мало что объясняло. Нужно было поговорить с Татьяной Викторовной или Ярославом. Но я понимала, что меня вряд ли будут слушать. Да и как бы я задала подобный вопрос?
— Зайка…
— Мама идёт, — шепнула в трубку Милена и отключилась.
Я забралась в подошедшую маршрутку. В душе было так же сыро и пасмурно, как и за окном. Я успела привязаться к девочке, этот разговор оставил тягостное впечатление.
Чувствовала себя виноватой. Но что я могла сделать?
Уроки тянулись невыносимо медленно. К тому же я ни на чём не могла сосредоточиться. То и дело поглядывала на Ярослава, размышляя, как бы к нему подойти и начать разговор на интересующую меня тему.
Выходило весьма жалко:
«Привет. Ты знаешь, твоей сестре не нравится новая няня, я хочу вернуться.
Ты уверена, что хочешь быть рядом с ней, а не со мной?»
Так и слышу его презрительный голос, вижу снисходительный взгляд, насмешливо изогнутую бровь.
Ну уж нет. Нужно придумать какой-то другой способ. Менее болезненный и унизительный.
И всё-таки я задержала взгляд на Ярославе. Какой же он красивый… Логинов что-то рисовал на листке бумаги. Вид у него был отрешённый и задумчивый. На лбу даже с моего места были различимы две глубокие вертикальные складки.
Кристина так и не заняла стул рядом с ним, по-прежнему сидела на первой парте со старостой. Может, поэтому он расстроен? Страдает из-за их разрыва?
Неожиданно Ярослав поднял голову и посмотрел прямо на меня. Наши глаза встретились. На какую-то долю мгновения. Короткий миг. Потом я поспешно отвела взгляд, опустила голову так низко, что ещё немного и смогла бы провести носом по парте. Сердце билось в сумасшедшем ритме.