Я выдернула чашку из-под её руки. Фарфор жалобно звякнул о блюдечко. Мамина рука бессильно упала на стол, как будто из неё разом улетучились все силы.
— Витя… — вдруг всхлипнула она, — он… изменил мне… в моём доме, на моей кровати, с моей подругой…
От её улыбчивой бравады не осталось и следа. Внезапно она разрыдалась, закрыв лицо ладонями.
— Мама, мамочка, — я вскочила, опрокинув стул, и бросилась к ней. Обняла, прижала её голову к своей груди. Она обхватила меня руками, вжимая лицо в тёплый свитер, который я так и не сняла, вернувшись домой.
— Ты говорила… а я не слушала тебя… — доносились приглушённые свитером всхлипы. — Витюша — подлец… Прости меня, Саша… Санечка…
Она зарыдала с новой силой, цепляясь в меня руками. Мне только и оставалось, что гладить её по волосам и ждать, когда она выплачется.
Витюша, конечно, подлец, но всё равно печально, что мама узнала об этом таким жестоким способом.
В кухню вбежал встревоженный отец.
— Что за шум… — начал он и осёкся, увидев плачущую маму.
Я покачала головой, вряд ли это быстро прекратится. Но она вдруг взяла себя в руки. Выпрямилась, выпуская мой свитер из цепких пальцев, промокнула мокрые глаза салфеткой, аккуратно высморкалась.
— Извините, — произнесла она слегка осипшим голосом.
— Всё в порядке, — заверила её я.
Отец, осознав, что появился совсем не вовремя, попытался снова ускользнуть. Но мама его остановила.
— Серёжа, можно поговорить с тобой?
Похоже, теперь лишней здесь была я.
— Пойду переоденусь, — пробормотала, чтобы что-то сказать, и ушла, оставив их одних. Думаю, этим двоим есть, о чём поговорить.
И всё же зачем она приехала? О том, что Витюша оказался подлецом, можно было сообщить и по телефону…
Я переписывалась с Иркой, когда раздался негромкий стук в дверь. Почти тотчас в комнату заглянула мама.
— Можно к тебе?
— Заходи, — я отложила телефон и села на кровати.
Мать подошла ближе, уместилась на краешек. Мне было очень любопытно, о чём они говорили с отцом, и главное — до чего договорились. От решения взрослых, я это понимала, зависела и моя жизнь.
Но ничего не спросила, ждала, когда она сама расскажет. Если мама хочет забрать меня домой, я не буду облегчать ей задачу. Ирке я уже сообщила, что полна решимости остаться в Анапе, и, если потребуется, буду бороться до конца.
Но мама меня удивила.
— Ты не будешь против, если я немного погощу у вас? — вдруг спросила она. — Я взяла отпуск на работе.
Видимо, недоумение было ярко написано на моём лице, потому что она сочла нужным пояснить:
— Мне нужно время, чтобы прийти в себя. А в нашей квартире всё напоминает о Вите и о том, что произошло…