Шарафетдинов вытащил пистолет, словно вспомнив о нем, когда увидел в руках старшины Тихонова черный вороненый пистолет Макарова, в который только что вставил новую обойму, жестами объяснил своему товарищу, что он будет делать дальше. Держа наготове свое оружие, он, прячась за косяк, левой рукой толкнул дверь. Она лишь едва бесшумно подалась, но тут же его оглушил выстрел, грохнувший в квартире у самой двери. Щепки с бешеной скоростью вырвались из пулевого отверстия, как будто выдуло их оттуда гигантским напором воздуха, создаваемого мощным компрессором. Еще несколько струй из щепы вырвалось из деревянной двери, сопровождаемых грохотом выстрелов.
Оба искателя инстинктивно отпрянули от двери, но тут же почти одновременно по разу пальнули в дверь, и стрельба из квартиры прекратилась. Напрягая слух, Шарафетдинов придвинулся к двери. Там стояла, как казалось, мертвая тишина. Он пытался понять следующий ход бандитов.
То, что они теперь там не будут сидеть и ждать, покуда не подъедет подмога осаждающим, было ясно как день. Но следователь прекрасно понимал и другое — преступники сейчас гадают: окружен дом или нет. Стало быть, следующий их ход — это узнать: ждут их под окнами, что выходят на противоположную сторону, на проспект Мира, или нет.
— Дружище, — шепотом обратился Шарафетдинов к старшине, — давай скорее на улицу, под окна. Они будут сигать со второго этажа. А я буду держать их с этой стороны.
Он хотел было еще сказать ему, что если Раисов уже освободился от своего подопечного, то пусть идет туда же. Но зная Раисова, его инициативность и решительность, посчитал подобное напутствие излишним.
Вскоре на улице захлопали выстрелы.
«Успел, видимо», — подумал Шарафетдинов, присаживаясь на корточки и опуская пистолет. «Молодец, толковый человек». Живот еще болел и стоять было трудно.
Неожиданно мгновенно распахнулась дверь, изрешеченная пулями, и просунувшаяся рука с пистолетом дважды оглушительно ахнула пламенем над самой головой. И в ту же секунду, как акробат, вылетел из дверей крепко сбитый парень, в один миг оказавшийся на ступеньках лестницы. Следующим прыжком он уже был на лестничной площадке между первым и вторым этажами и, вскинув пистолет, не целясь-, еще раз пальнул в сторону Шарафетдинова. Пуля ударила в металлическую стойку перил, и сноп искр, как из-под точильного бешенно вращающегося круга, к которому прислонили стальную болванку, осыпал площадку и Шарафетдинова.
— Стой! Стрелять буду! — крикнул ему вслед Шарафетдинов скорее от досады, чем от искорки надежды, что матерый бандит послушается его.