- Игорь, - радостно выпалила Наташа, совершенно не замечая возникшего напряжения, - позволь мне представить тебе мою маму, Марину. Думаю, отчества вам ни к чему и вы сумеете найти общий язык. Мама, а это мой Игорь...
- Это твой отец, - неожиданно тихим охрипшим голосом вдруг произнесла Марина, не сводя напряженного взгляда с жениха.
- Что? - переспросила невеста. Но ее улыбка стала понемногу меркнуть, так как тревожные сомнения уже успели поселиться в душе. Что-то не то было в том, как ошеломленно эти двое смотрели друг на друга. Словно они действительно знали друг друга. Давно. И эта встреча стала для обоих самым настоящим потрясением. А быть может, так оно и было? И что там побелевшими губами произносила мама? Ее кто?
- Зайка, это твой отец.
Отец? Кто отец? Да что за чушь? Наташа внимательно посмотрела сначала на своего мужа, а затем на маму.
- Отец? - растерянно произнесла она, отказываясь верить в только что услышанное. - Нет, это какая-то чушь... Мама, должно быть ты Игоря с кем-то перепутала. Мало ли похожих людей на свете. Ведь так? Игорь скажи...
Но ее муж стоял, словно громом пораженный и казался таким раздавленным, что у Наташи сердце ухнуло вниз.
- Игорь, скажи же, - не сумев скрыть надрыва в голосе, едва сдерживая готовый вот-вот сорваться крик боли, произнесла она. - Ну, скажи, что вы не знакомы и это просто ошибка. Скажи, что она обозналась и... Не знаю что... Скажи же что-нибудь. Ну что ты молчишь?
Последние слова горькой слезой покатились по щекам. Он ничего не говорил. Молчал. Потому что сказать было нечего. Потому что это была правда - он успел мысленно прикинуть все даты. Все сходилось. И последняя встреча с Мариной. И дата рождения Наташи. И от этой правды ей так вдруг больно тало, словно вдруг сжали в огромные тиски, а внутри разорвалась атомная бомба - бомба обиды, горечи, опустошенности, - и теперь все это сжигало ее изнутри.
Все еще не веря в происходившее, Наташа попыталась найти хоть какой-то намек, какую-нибудь зацепку в глазах матери и Игоря, но натыкалась лишь на такую же боль и потерянность в их взглядах.
- Как же так, мама? - уже не скрывая слез, прошептала она. - Как же так?
- Прости, - горько произнесла та в ответ, не сдерживая и своих слез тоже. - Я ведь и подумать не могла, что может быть так... Мне стоило найти его еще тогда, много лет назад. Но я не смогла... Не смогла...
От той едкой боли, что охватила Марину, едва получалось говорить - выходил лишь надрывный шепот на судорожном выдохе. Ей хотелось провалиться на этом самом месте, умереть, лишь бы только не видеть этой обреченности на лице дочери, не видеть ее боли, хотелось вымаливать ее прощения...