— Значит, ты полюбил меня давно? — я едва слышала ее голос, таким он стал слабым. — Не тогда, когда я сделала новую прическу, стала увереннее в себе и…
— Это такие глупости, — Борис возмущенно всплеснул руками. — Неужели ты не понимаешь, что дорога мне такая, какая ты есть. Все это мишура… Это никогда не было для меня главным. Ни в Анжеле, ни в тебе. Я люблю тебя, Тань. Сколько раз мне сказать об этом, чтобы ты поверила? И тогда, на даче, я собирался тебе сказать об этом. Хотел попросить, чтобы ты всегда была с нами… Кольцо купил…
— Кольцо? — потерянно спросила Анжела.
— Да… Постой, оно у меня с собой. В кармане брюк осталось. Я сейчас…
Он вскочил и бросился в комнату, а я замерла, не зная, что сказать или сделать. Всю меня переполняли одновременно радость и печаль. Радость из-за того, что на самом деле я дорога Борису так же, как и он мне. Печаль из-за того, что все еще любила Анжелку и понимала, что она сейчас чувствует.
Ощущение, похожее на хлопок, будто из меня выдернули пробку, мешающую дышать и чувствовать. Я больше не воспринимала внутри себя постороннего разума. Снова могла владеть своим телом и осторожно шевелила руками и ногами. Пьянящее, ни с чем несравнимое чувство, будто вернулась домой — туда, где мне лучше и комфортнее всего. Взгляд наткнулся на зеркало, лежащее на столе. Я с некоторой опаской взяла его в руки и в колеблющемся рябью отражении увидела лицо подруги.
— Береги их, Тань, слышишь? И прости меня, если сможешь… Просто я… так не хотела умирать…
По ее щекам катились слезы, и я ощутила, что и сама плачу. Сейчас я будто снова теряла ее. Боль такая же сильная, как и в тот раз, когда я узнала о ее смерти.
— Конечно, я прощаю тебя, — прошептала я. — И буду беречь их… Но ты и сама ведь увидишь. Ты всегда будешь здесь, со мной. Я буду часто разговаривать с тобой. Рассказывать каждую мелочь из их жизни.
— Нет, не буду… — Отражение покачало головой из стороны в сторону. — Я ухожу, Тань. На этот раз навсегда. И так будет правильно… Наверное, я просто не хотела замечать очевидного… Того, что теперь рядом с ними твое место, а не мое…
— Тань, ты плачешь? — послышался возле двери растерянный голос.
Я только на секунду подняла глаза на Бориса, успевшего надеть брюки и рубашку и держащего сейчас в руках коробочку, обитую красным бархатом. Потом снова перевела взгляд на зеркало. Оттуда на меня смотрело собственное отражение. Исчезло ощущение затягивающей глубины.
Она ушла… Ушла навсегда…