В какой-то мере несчастную можно было понять, но все же я не считала, что это оправдание для убийства.
— А потом я начала сходить с ума, — следующие слова женщины заставили насторожиться. — Пару недель назад возникли голоса, — она закрыла лицо руками и разрыдалась уже в голос.
Мы с Вэйдом замерли, скорее всего, подумав об одном и том же. Напарник подался вперед и, подав Бекке Лумье платок, спросил:
— А вот об этом подробнее, пожалуйста.
Женщина приняла платок и, утирая мокрое лицо, прерывисто заговорила:
— Во мне словно поселился другой человек. Он задевал за живое. Усугублял мои мучения. Говорил о том, что Альфред предал меня, обманул. Что если его не станет, мне будет легче. Пройдет эта непрекращающаяся боль, я смогу начать новую жизнь. И еще были сны. Такие реальные, что я просыпалась в слезах и не могла понять, где сон, а где реальность. Я видела мужа в объятиях других женщин. То, как он презрительно говорил с ними обо мне. О том, как я ему надоела. Что он хочет со мной развестись. Прогнать прочь и найти молодую и красивую жену. Ту, что сможет подарить ему ребенка. Все это довело до того, что я была готова на все, лишь бы это прекратить.
— И вы убили его? — тихо уточнила я.
— Тогда мною будто руководил кто-то другой. Хладнокровный и собранный. Я даже не знала, что действительно окажусь способна довести дело до конца, — поникшим голосом сказала Бекка. — Подсыпать мужу снотворное. Потом делать вид, что все в порядке. Как ни в чем не бывало беседовать с ним за столом. Дождаться, пока он заснет. А потом взять нож и… — она умолкла и опять залилась слезами.
Некоторое время мы с Вэйдом молчали, потом я осторожно сказала:
— Тебе не кажется это похожим на?..
Он резко оборвал меня, предостерегающе покосившись на женщину:
— Думаю, прежде чем делать выводы, стоит позвать госпожу Свон. Пусть осмотрит ее.
— Я пошлю за ней, — поднявшись, двинулась к двери.
Все то время, пока целительница делала свою работу, мы молчали. Наконец, Оливия убрала руки от головы затихшей на какое-то время женщины и произнесла:
— Есть признаки душевной болезни.
— Симптомы такие же, как у графини Нардал? — уточнил Вэйд. — Или это что-то иное?
— Точно такие же, — подумав, с некоторым удивлением признала целительница.
— Благодарю, вы можете быть свободны, — отпустил ее напарник и вызвал стражника. — Госпожу Лумье отвезите в лечебницу для душевнобольных. До суда ей лучше побыть там.
— Я не сумасшедшая, — завопила вдруг несчастная, вскакивая на ноги и отбиваясь от стражников, что пытались ее увести.
Вэйд промолчал, мрачно глядя куда-то вдаль.