— Быстро ты сдалась детка. Но я еще не закончил.
Он снова вошел в меня. Я выгнулась от лавины ощущений — все внутри было настолько чувствительно, практически болезненно.
— Кристофер, — прошептала я, но он поймал мой рот губами, поглощая мою несдержанность.
В этот раз мне не хотелось нежности. Мне было мало. Я хотела сильнее, острее, ярче. Я начала извиваться под ним. Он отстранился и, поймав глазами мой взгляд, нежно погладил по волосам. И вдруг — мощный толчок. Я ахнула. Пристально глядя в глаза, он опять гладил мои волосы. Толчок.
Чередуя нежность с неистовой страстью, Крис словно пытался мне сказать то, что не выразить словами. Будто открывая мне потайной уголок своей души, он одновременно заявлял на меня права собственника, вколачивая их в меня каждым мощным выпадом в моё тело.
Я потерялась во времени и в его глазах. Мы оба начали задыхаться, чувствуя приближения оргазма.
Понимая, что не сдержусь, я зашептала:
— Крис, я не смогу. Я… я закричу.
— Кричи, детка, кричи.
Он накрыл мой рот своими губами в тот момент, когда мой мир встряхнуло мощнейшее землетрясение.
Крис был все еще во мне. Мы так и лежали какое-то время, тяжело дыша, пока мои ноги не заныли. Совсем не хотелось выползать из укрытия. Здесь, под этим красивым мужчиной, самое уютное и безопасное место на Земле. Это больше, чем рай. Это лучшая ароматерапия для моей измученной души — запах его тела, его желания. Это лучшая иллюзия мира грёз — обладание им хоть на час, хоть на миг. И это лучшая мечта — иметь от него ребенка.
Громкий стук в дверь заставил нас вздрогнуть.
— Кристофер, через десять минут на грим, пожалуйста, — позвал женский голос.
Недовольство прозвучало во вздохе Мэйсона. Он приподнялся, улыбнулся и протянул руку, помогая встать. Этот манёвр мне дался с грацией скрипучей телеги. Хохотнув, Крис чмокнул меня в макушку и начал одеваться. Я пошатываясь, начала собирать свои тряпки с пола.
Корсет, мягко говоря, драненький. Я решила сумничать, съязвив:
— Пожалуй, я и трусики не буду одевать — им будет так одиноко на моем теле.
— Кстати о теле, конфетка, — очнулся Крис, — Что это за порнографическая обертка была на нем сегодня. Какого черта ты разгуливаешь голой по ЛА?
Ой.
— Ты сейчас говоришь о моём виде до?
— Ты поняла, что я имел в виду, Софи.
Блин, он злится?
— Тогда как назвать то, как я выгляжу сейчас? — не унималась я. — Ты сам испортил все мои вещи, Кристофер! Будто у меня был выбор.
Он достал из шкафа свою белую футболку, подошел ко мне, начал меня одевать, как маленькую.
— Я думала, тебе понравилось, — шмыгнула носом, чтобы обозначить масштаб оскорбленного достоинства.