Ветер, асфальт, туманное московское утро.
Привычку бегать я переняла от Кирилла. Я все за ним повторяла тогда. Как попугай. Глупая влюбленная курица. Он курил «Капитан Блэк», и я давилась тяжеленным дымом. Он пил «Миллер Драфт», я морщилась, но глотала. Он любил отдыхать в Питере, я проклинала в голос порывистый ветер, перемешанный с мокрым снегом, но упрямо таскалась по гранитным набережным.
Последствия бурного виртуального романа, который закончился после нашей личной встречи.
Кир вел себя, как джентльмен. Цветочек, прогулка и ночью не поддался на мои неумелые попытки соблазнения.
Следующие полгода я сублимировала на его привычках и пристрастиях. Как кривое зеркало. А потом оказалось, что это была и не любовь вовсе.
Кирюха сам позвонил, как ни в чем ни бывало. Мы трепались два часа, перезванивая по очереди. Я не ревновала, когда он рассказывал о своей подружке. Он хохотал над моей историей о бойфренде-скоростреле.
«Черт, зай, я так скучал по тебе», — выдал он.
«Взаимно, мартышкин», — ответила я.
На следующий день мне пришел ответ на три тысячи электронных писем:
Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья,
Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зренье;
Шелком — твои рукава, королевна, ясным месяцем — вышито небо,
Унеси и меня, ветер северный, в те края, где боль и небыль;
Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною,
Время не остановилось, чтоб взглянуть в окно резное;
О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета,
Я, конечно, еще спою на прощанье, но покину твой дом — я с лучом рассвета.
И ссылка на песню Мельницы.
Я оценила жест, бросила выдержку из «Дороги сна»:
Так выпьем же еще — есть время до утра,
А впереди дорога так длинна;