- Предлагаю выбираться отсюда, - сказал он. – А то вон, темнеет уже, а я подолгу в лесах не могу ночевать, старый уже. Да, деточка, это мы так молодо все выглядим, а на самом деле не разберёшь без знахаря, сколько кому в действительности лет. Я вот сюда уже на глубокой пенсии попал, Сэй вон тоже сморщенной бабкой была семидесятилетней, а смотри, как здорово смотрится. Красавица.
Кристина уставилась на Сэй, та открыла рот, чтобы послать Крыса куда подальше, потом учла последние его слова, махнула рукой и закрыла.
- А я тоже уже на пенсию вышел, когда сюда попал, - подал свой тонкий голосок Глыба. – Строителем всю жизнь проработал, первый год здесь, когда все болезни прошли, думал, что в сказку попал.
- В «Красавицу и чудовище», - тут же уточнила Сэй. – Смотри, вон тебе красавица легкодоступная, поженим вас, и родятся детки, девочки пойдут красотой в отца, мальчики умом – в мать.
Глыба не обиделся, видимо, и не такое выслушивал, а Кристина язык показала, разозлив нашу подружку ещё больше.
Найти ближайший стаб оказалось делом нелёгким – основная дорога шла вдоль ручья, который постепенно превращался в полноводную реку, мы проехали километров пятьдесят почти по прямой, непонятно, кому в голову пришло в лесу прокладывать такую трассу, а главное – сюда переносить. Уже хотели ночевать, как и раньше, в лесу, как наткнулись на перекрёсток. Шоссе уходило немного правее, огибая огороженную бетонным забором территорию, с выломанными воротами и каким-то шевелением в глубине, направо, перпендикулярно ручью и лесопосадкам, шло ответвление, от которого, в свою очередь, тоже отходила дорога по диагонали к черным кластерам, не по прямой, а дугой.
Крыс и Глыба ехали в кабине, Соник – сидел на платформе, Сэй заперлась в хозпристройке, объявив, что идёт спать – одна, потому что так привыкла, не то что некоторые, а мы с Кристиной расположились в Тундре, я привычно на водительском сидении, а девушка – сзади. Поначалу она рассматривала пейзаж за окном, хотя чего там смотреть-то было, слева – лес, справа – тоже лес и какой-то город, с выбитыми окнами на последнем этаже самой высокой многоэтажки, другие были скрыты за деревьями. А потом ей поплохело – побледнела, задышала тяжело, открыла окно, потом вообще вылезла на платформу, на свежий воздух.
Соник, видимо, считая, что в ответе за того, кого выкупил, напоил ее гороховым настоем, тем, что на кедровых орешках, и девушка заснула. Причём вырубилась в момент, вот только глотала неплохое на вкус пойло, и через несколько секунд уже посапывала.