Винсент немного расслабился и наблюдал за ней. Вряд ли он когда-либо делал подобное с девушкой: просто лежал рядом и делился уютом и теплом. Это было довольно приятно. Хорошо. Даже слишком хорошо. Если не быть осторожным, Ника может заставить его забыть все причины, по которым ему стоит держаться от нее подальше. Каким бы невинным ни было происходящее, оно все равно оставалось опасным, потому что Ника заставляла его чувствовать нечто. Нечто приятное. Но это не надолго, верно?
— Сколько тебе лет, Рыжая?
— В ноябре будет двадцать пять. Кевин сказал, что может быть со мной милым в мой день рождения. Это будет мой подарок. Он думал, что я останусь с ним до ноября. В прошлом году мне не позволили позвонить Калебу, поэтому он не смог поздравить меня. Знаю, это огорчило его. Мой бедный брат. Я редко плачу, но в ту ночь еле смогла удержаться. Наверное, стоило. Слышала, это помогает. Очищает.
Ее голос был тихим и спокойным, пока она раскрывала душу. Слишком спокойным. Она пережила такой ад, который многие люди даже представить себе не могут. И так небрежно говорила об этом? Ее должно было буквально рвать от эмоций. Винсент просто знал это.
С ним и самим это случилось меньше часа назад перед ее братом. Нереально вечно сдерживать все накопившееся дерьмо.
Но, как она и сказала, ей очень хотелось с кем-то поговорить. Ника так долго выживала одна, что теперь хорошо облегчить боль в груди, особенно в полузабытьи из-за лекарств.
Даже перед Винсентом.
— Где твои родители, малышка?
С ее губ сорвалось слабое фырканье.
— Думала, мне показалось, что ты меня так назвал, — тихо произнесла она, приятно удивляя сквозившим в голосе удовольствием. — Мне нравится. Это вызывает очень приятные ощущения. Как и все, что с тобой связано. По каким-то странным причинам, ты заставляешь меня чувствовать... что-то. Не знаю. Просто что-то. У меня было мало хорошего, поэтому спасибо и за это. Хотя мне не понравилось, как ты смотрел на меня на свадьбе. Но я понимаю. По крайней мере, теперь ты знаешь, что я не предательница и не изменщица. Когда я поцеловала тебя в Сиэтле, меня не ждал дома наивный супруг. Я никогда не была замужем по-настоящему.
Винсент тоже не считал ее замужней. Не совсем. Но не станет упоминать об этом. Из коридора послышались шаги, и Винсент замер. Но кто-то прошел мило.
— Мама умерла от рака, когда я была маленькой, а отец от него же, когда мне исполнилось восемнадцать, — ответила Ника на вопрос, не зная, что с каждым ее словом тиски вокруг заледеневшего сердца Винсента сжимались все сильнее. — Бедный Калеб застрял со мной.