— О, я знаю, что Чальдикотс имeет такия прелести, каких не представляет Фремлей! сказала леди Лофтон.
— Право, не оттого. Но его попросили сказать проповeдь, а мистер Гарольд Смит...
Бeдная Фанни только портила дeло. если-бы в ней была хоть капля хитрости, она приняла бы комплимент, заключавшийся в первом замeчании леди Лофтон, и за тeм бы умолкла.
— Как же, Гарольды Смиты! Это такие милые люди! Кто будет в силах отказаться от общества, украшеннаго в одно время присутствием мистрисс Гарольд Смит и мистрисс Проуди, даже если-б обязанность требовала этого?
— Но, мама... сказала Юстиния.
— Что же, друг мой, хочешь ты, чтоб я сказала? Не могу же я лгать? Я не люблю мистрисс Гарольд Смит — по крайней мeрe по всему тому, что слышу об ней; я не имeла удовольствия встрeчаться с нею послe ея свадьбы. Это быт-может самомнeние: но я убeждена, что лучше мистеру Робартсу быть с нами в Фремлее чeм в Чальдикотсe с Гарольдами Смитами, и даже с мистрисс Проуди.
Было уже почти темно, и по этому нельзя было замeтить яркой краски, мало-по-малу выступавшей на лицe мистрисс Робартс. Она была хорошая жена, и не могла выслушать все это без нeкотораго гнeва. Она могла внутренно осуждать мужа; но не могла терпeть, чтобы другие осуждали его при ней.
— Конечно, ему было бы лучше, сказала она:— но впрочем, леди Лофтон, нельзя же быть всегда там, гдe нам лучше. джентльмен часто обязан...
— Ну, друг мой, полно толковать об этом. Вас он не увез с собою, и за это мы простим ему.— И леди Лофтон поцeловала Фанни.— Что ж дeлать, обратилась она с шутливым шепотом к молодым женщинам,— надо вам довольствоваться этим бeдным Ивеном Джонсом. Он будет здeсь сегодня вечером, и нам пора приодeться, чтобы принять его.
Онe разошлись. Леди Лофтон была добрая женщина, и еще более полюбила мистрисс Робартс за то, что она вступилась за отсутствующаго мужа.
Чальдикотс имeет гораздо более притязаний на великолeпие чeм Фремле-Корт. Да и в самом дeлe, если обратить внимание на тe его принадлежности, которыя относятся к давнишним временам, а не к нынeшним, нельзя не признать за ним нeкотораго великолeпия. При нем старый лeс, не весь принадлежащий к имeнию, но прозываемый Чальдикотским чезом. Этот лeс подступает к самому дому, и придает всей усадьбe характер и важность. Чальдикотский чез, или, по крайней мeрe, большая часть его, как всeм извeстно, принадлежит казнe, и его, в наше утилитарное время, намeрены вырубить. В прежния времена, то был обширный лeс, занимавший полграфства, простиравшийся до самаго Сильвер-бриджа; до сих пор клочки его уцeлeли там и сям по всему этому протяжению. Но самая обширная из уцeлeвших частей, состоящая из вeковых дуплистых дубов и из дряхлых буков с широко-раскинувшимися вeтвями, расположена в Чальдикотском и Эфлейском приходах. До сих пор люди приходят издалека, чтобы полюбоваться чальдикотскими дубами, чтобы погулять осенью по шумящим листьям, покрывающим землю у их корней. Но скоро уж не будут приходить. Эти великаны былых времен уступят мeсто пшеницe и сурeпицe; безчувственному канцлеру казначейства нeт дeла до сельских красот и мeстных преданий: он требует дохода с коронных земель, и Чальдикотскому чезу суждено исчезнуть с лица земли.