В кабинет заглянул Савва Аркадьевич, похвалил всех за творческий настрой и пожелал удачной работы над проектом «Бревис». Забрал Тараса и уехал из офиса с концами.
— Хорошо, что он слинял, — пробормотал Илья. — Подзапарил…
Без желчного Тараса, который мог вспылить на пустом месте, совещание продолжилось в более плодотворном русле. Гелла рассказала, как мечтала о туфлях с длинными носами: они только вошли в моду, и все девочки из старших классов щеголяли в обуви Маленького Мука. А Гелла носила старомодные «копыта» и страдала от чувства неполноценности. Когда же она заработала первые деньги и спустила их на великолепные итальянские туфли с нереально длинными носами, мода сделала кульбит, и все надели обувь на танкетке. Гелла носила своих «итальянцев» и снова страдала — но ещё хуже прежнего, потому что её мечта сбылась, но счастья не принесла.
— После этого ты сделала вывод, что не стоит гнаться за модой? — спросил Олег.
— Нет, конечно! Я сделала вывод, что дорога ложка к обеду. Не надо ждать — надо идти и покупать! Завтра может быть поздно.
— Молодец, уважаю за стойкость. Итак, у нас пятьдесят на пятьдесят: двое антипотреблянтов и две жертвы моды. А что скажет Катя?
— Да мне нечего сказать. Олег вчера упомянул стиль нормкор — так вот, это моя позиция. Стиль в том, чтобы отказаться от стиля. Носить то, что удобно. Плевать на бренды. Никаких правил.
— «Ни-ка-ких пра-вил», — повторил Олег и записал фразу в блокнотик.
Катя поняла, что он начал работать.
— Помню, как ты летом носила босоножки с носками, — сказала Гелла. — Это оно — нормкор?
— Нет, я просто ноги натёрла.
— А тебе не стрёмно было?
— Нет.
— А мне было бы стрёмно.
— На меня всё равно никто не смотрит, — сказала Катя. — Чего стесняться? Люди заняты только собой, им неинтересно, какие на мне носки.
— Может, потому, что тебе самой никто не интересен? — спросил Илья.
— А на меня смотрят… — сказала Гелла.
— Потому что у тебя сиськи! Кто-нибудь собирается идти на обед?
* * *
После обеда Олег задал им новую задачу: описать чувства, которые появляются при ношении новой, красивой и удобной одежды. Не менее 50 предложений, начинающихся со слов «Я чувствую себя…». Они втроём пыхтели целый час, пока Олег разговаривал с кем-то на английском языке и ходил курить на балкон.
— Я устал, я же не копирайтер, — пожаловался Илья. — Лучше бы я занялся визуализацией или фотографией. Можно, я пойду в студию?
— Нет, сначала опиши свои чувства! — крикнул Олег из-за стеклянной перегородки, отделявшей его «кабинет» от общего пространства.
Гелла быстро и профессионально набирала текст в компьютере, а Катя чахла над листом бумаги, покусывая ручку. Иногда она ловила рассеянный взгляд Олега и в сотый раз размышляла о том, гей он или нет. Все детали его внешности и поведения указывали на горький очевидный факт, но она помнила его вчерашние слова: «Если бы я полюбил такую женщину, как ты…». Он произнёс их так легко и свободно, словно любовь к женщине была для него обычным делом. Как будто он уже любил.