И заставляло Катю страдать.
* * *
На улице Олег снял солнечные очки и обнажил красный подбитый глаз:
— Я считаю, мы должны отметить нашу победу! Приглашаю всех в ресторан. Кто-нибудь хочет поехать на моей машине?
— Я! Я хочу, — подпрыгнула Гелла. — Обожаю ездить на твоей шикарной тачке.
— Ну да, а я на шикарную ещё не заработал, — грустно протянул Илья.
— Я распоряжусь о выплате премии в два оклада. На новую машину не хватит, но на подарки дочкам — вполне.
— Только Илье?!
— Нет, конечно! Всему отделу. Ребята, скажу честно: вам удалось меня поразить. Фэшн бревис — это и правда феерично!
— Но ты ведь и сам что-то придумал? Не с пустыми же руками ты явился к Короткову? — Гелла потянулась к папке, с которой пришёл Олег, но он быстро закинул её в багажник.
— Теперь это неважно. Ваш проект намного лучше. Я вами горжусь!
Катя поехала в машине Ильи. Попросила остановиться у ближайшей станции метро.
— Ну чего ты? — спросил Илья. — Поедем отпразднуем наш триумф. Ты же тоже работала: придумала этот латинский лозунг, лазила по крышам и даже сделала классную фотографию.
— Это заслуга модели, а не моя.
— Согласен, наш шеф поразительно фотогеничен, но ты поймала удачный момент: свет, поза, живые эмоции. Рука эта потрясающая… — он протянул руку к лобовому стеклу и пошевелил пальцами, словно кого-то подзывая. — Надо будет поработать с ним в студии, раз он теперь лицо марки… — Илья углубился в размышления о том, как он будет работать с Олегом. У метро очнулся: — Катюха, так что мне народу сказать?
— Скажи, что я пошла отгуливать свои законные отгулы. Напейтесь там без меня.
— Редиска, — сказал Илья. — Хорошо! Скажу всем, что ты их любишь и желаешь прекрасно провести время!
* * *
Она не могла с ним общаться. Её кидало в крайности: от ненависти — он скрыл важнейшую информацию о себе! — до приступов всепоглощающей восторженной любви. Любовь-ненависть на грани с безумием. Желание-отвращение, обида-прощение, разочарование-упоение, злость-понимание.
Но больше всего Катю бесило то, что она продолжала его хотеть. Даже зная, какой он, она ощущала непреодолимую физическую тягу. Её тело предательски реагировало на воспоминания о его ласках: дыхание учащалось, внизу живота сладко подрагивало. Если он снова дотронется до неё — она не устоит. Если скажет о любви — она не выдержит. Если попросит прощения — она его простит. И что дальше? Болезненная связь, ведущая в никуда?
Хуже, чем с Тарасом!
Поздно вечером пришло сообщение: «Если хочешь, я уволюсь». Наверное, они напились в ресторане, и Олега потянуло на роль жертвы. Катя покрутила телефон — отвечать, не отвечать? — и написала: «Если ты мужчина, не перекладывай решение на женщину». И отослала, пока не передумала. Он не ответил — наверное, обиделся. А ночью пришло лаконичное: «Ок».