Тамир поднялся на смятых шкурах, на которых нынешней ночью спал один. Не взял Огнедару, которая просила его взглядом остаться с ним. Вспомнил тут же о пустельге, что прилетела — и надо же так случится — в самые его руки.
Тамир запустил пальцы в волосы, вспоминая её глаза золотисто-зелёные напуганные, и смелую твёрдость в её чертах, и мягкие губы, от которых взгляд оторвать невозможно. Подарок ли Тенгри или проверить великий хочет его, испытать желает в его твёрдости? Как узнать?
Тамир застыл, а потом резко вскочил с лежанки, схватив кафтан, вспоминая о том, что наказал Итлару отправить в детинец посыльного. Даже подвязывать кушак не стал, вышел из-за полога, вдыхая туманный влажный воздух, напоенный травами разными, от которых ударило в голову бодростью ощутимой.
— Доброе утро, хан, — сказал, сонно зевнув в кулак Итлар, приблизившись к шатру, едва Тамир показался на улице.
А по груди Тамира словно обод колеса промял — Итлар, верно, уже исполнил веление его. Выдохнул рвано. Может, всё так и нужно? Тамир зачерпнул в ладони гость ледяной воды из ушата, в лицо плеснул.
— Понравилась тебе она? — Тамир снова плеснул горсть, обмыв шею. — Если понравилась — не возвращай.
Тамир выпрямился, повернувшись к другу, сдёргивая с жерди полотно.
— С чего ты взял это?
— Как ты глазами её поедал — с этого.
— Она дочка воеводы, князева племянница.
— А ты сын Ибайзара Кагана.
Тамир глянул на всё больше светлеющее небо поверх головы Итлара. Обтёршись полотном, бросил его в лицо Итлара, чтобы смолк он наконец. Развернулся идти к батырам, что уж давно поднялись, в путь готовясь, душа в груди всё больше разливавшееся раздражение.
— И что же, отдашь этому старику? — бросил вслед. И не угомонится ведь.
Тамир сделал шаг, ещё один и остановился. Перед глазами огненные круги. Слова Итлара запоздало кольями вонзились в спину. Представил, как она с Ведозаром останется, ревность колючкой степной горло стянула. Тамир сжал челюсти, поиграв желваками, посмотрел в сторону шатров. С завившихся от влаги волос всё ещё стекала вода, обжигая кожу за воротом холодными каплями. Итлар удовлетворённо сложил руки на груди, встав широко, по-хозяйски, чувствуя себя уверенно.
— Возврати посыльного, — вырвалось само, хоть Тамир понимал, чем это всё может окончиться. Только отдавать — как не хотел считать, что Итлар прав — ни за что не желает.
Итлар нахмурился, почесав бровь ногтем.
— Так я... его ещё и не посылал.
Тамир терпеливо набрал в грудь воздуха. А потом сжал кулаки — захлестнула буря гнева. Да только злиться на самого себя должен.