повторно.
- Что?! Я удивила тебя?
Вампиры не должны вмешиваться в жизнь людей. Но это так, всего лишь громкое заявление.
Нельзя жить рядом с людьми и не оказывать совершенно никакого влияния на их жизнь. Но в
целом, можно сказать, что они и не вмешиваются. Так, держат кое-каких людей на виду, в
правительстве.
- Да, Рафаэль?
- Задумался. Я бы с удовольствием поел и с не меньшим поспал бы.
Наверняка есть такие, что смогли прошмыгнуть в большую политику. Придерживают одни законы,
выступают за принятие других, кто позаартнее так те преумножают свое богатство. Вот и он в
свое время не смог обойтись без человеческих ресурсов, брал их к себе на работу.
- Да, Раф. Все началось именно с этого умника, который решил разобраться в природе нашего
воспроизводства.
Карен презрительно фыркнула, садясь в глубокое кресло.
- Истинные пары, - протянула издевательски. - Где набрался такой ереси?!
Она пьяна и словоохотлива. Раф же, несмотря на свои слова, забыл об усталости. Он подошел
к бару и, взявшись за бутылку, плеснул в пустой стакан двойную порцию виски.
- Не знал. Думал, это происки военных.
В середине груди расползается уродливое в своей тупости и недогадливости холодное чувство.
Ему необходимо согреться. Срочно.
- Все так думают. Почему мужчины хотят детей?
Ему нельзя показывать насколько сильно сказанные слова взволновали его. Карен заметит и
неприминет воспользоваться этим. Так уже было однажды, стоило ему увидеть подвал с детьми.
При каждом удобно-неудобном случае она отправляет его набрать крови.
- Почему ты спрашиваешь об этом меня?
Он подходит к креслу, усаживаясь на его подлокотник, поглядев на ее темные волосы. Такие
блестящие, такие плотные, они закрывают ее спину и плечи словно пластина неизвестного ему
металла.
- Ты неравнодушен к этим ублюдкам, - произносит она, слегка повернув к нему свое лицо.
У нее хищный профиль и даже три четверти оборота не придают ему легкости и мягкости. Через
мгновение уголок ее губ поднимается, выдавая улыбку. Издевается.
- Я неравнодушен к вони, а ты устроила там самый настоящий сарай, - говорит он, как ни в
чем не бывало. - У больных людей и кровь такая.
Да, если говорить честно. Мало кто равнодушен. Просто все остальные приняли это, как
неизбежное, успокоили себя тем, что на воле мелким было бы гораздо хуже. Кто-то зачерствел
сердцем стоило яду Карен отравить их кровь. Они с равнодушием делают свое дело, а кто-то
то и дело предлагает избавиться от того или иного чахлого заморыша.
- Зачем это ему?
- Чувствует свою вину.
- Я не про сейчас, а про тогда.