были похожи, мы отличались. Мы были друзьями.
Я отвернулась, вжавшись лицом в подушку. Я не должна плакать. Его давно уже нет и теперь
ничего не изменишь, ничего не вернешь.
Если все происходящее со мной - карма за смерть друга, за то что я не смогла спасти его,
то да, наказание что ни на есть подходящее.
Теодор и то существо, что живет этажом выше совсем разные и никаким образом не похожие
друг на друга люди.
Я взглянула на темный потолок. Слезы копились в глазах, но так и не выплеснулись. Я
перестала думать о друге. Я научилась выкидывать мысли о нем из своей головы.
Но в этот миг мной овладело другое желание плюнуть на все и вернуться обратно. Пусть Джейк
совсем другой, но он человек. Я всего-то и хочу, что слышать как он ходит по комнатам,
возможно что-то говорит, обвиняет меня в глупости, но только бы не ощущать себя одной.
Как я и предполагала ранее: гордость мне этого сделать не дала. Она шептала свое, она
нагружала мысли, она напоминала о себе разбитым лицом и непрекращающимся ознобом.
Таким выматывающим образом мне все же удалось уснуть.
Это, кстати говоря, был первый раз за долгое время, когда я “выключилась”, не вздрогнув
перед этим от крика монстров.
Как только я открыла глаза, как только почувствовала что со мной все в порядке, я подумала
о друзьях. Я хотела ринуться наверх, чтобы проверить, а не вернулись ли они, но пошла в
ванну смотреть во что превратилось мое лицо.
Отражение показывало полный ужас: рубец на переносице, воспаленную кожу и синяки под
глазами. Теперь я панда.
В глубине души я прекрасно понимаю, что Джейк там один.
Анна обязательно бы пришла ко мне и поинтересовалась, что случилось, как бы она не устала,
как бы не чувствовала себя. Вот такой она человек.
Завтрак был скупым: растворимый кофе, фитнес батончики, книжка Паланика и утренний свет
пасмурного дня. Перед тем, как сесть за стол я долго смотрела в окно, на изменившийся и
одновременно оставшийся прежним мир. Прошедший по улицам ураган ничего по своей сути не
изменил, так перемешал слегка то, что и без него валялось, давно потеряло свой внешний
вид. Стоило поблагодарить стихию или Бога за то, что окна в квартире остались не
тронутыми. Иначе, это была бы новая головная боль.
Я отложила Паланика в сторону. Надо собираться на улицу, как бы не было велико желание..
остаться. Чертов Чак! Он еще со своими главами о сексе.
Буйного и неукротимого желания строки во мне не вызвали, но заставили следить за
происходящим в книге с удвоенным интересом. Когда я дочитала главу, то была одновременно и