Помимо приличного количества алкоголя я хотела купить сыра, фруктов, какой-нибудь колбасы и пельменей. Ну а чего церемониться? Как говорится, не первый день знакомы, можно и бутербродами закусить.
В магазине к списку покупок прибавилось еще и тесто, потому что нам в голову вдруг пришла гениальная мысль на скорую руку состряпать пиццу. Боже, как я вообще согласилась на эту авантюру с Рогожиным? Точно же пожалею.
Но на тот момент душа хотела праздника и надраться в жопу. Так что я даже не сопротивлялась, когда в тележке оказалась вторая бутылка мартини для меня. Пить так пить!
— Да я тебе говорю, что на завтрак нужны соленые огурцы. — Упиралась я у витрины с консервами. — На завтрак не съедим, хрен с ним, в пиццу запихаем.
— Так мы сначала пиццу будем делать, а потом завтракать.
— Ну тем более берем. — Безапелляционно заявила я, складывая банки в тележку.
— Ой, какие люди! — Обернувшись на знакомо противный голос, я чуть огурцы из рук не выпустила. — Чижикова, Рогожин, вы прямо настоящая пара. Физрук говорил, что будете вместе. А я все не верила! Не пара ведь она тебе, Севочка. — Шепнула женщина Севе на ухо.
— Да, Галина Эдуардовна, вот так вот жизнь сложилась. Мы с Севочкой очень счастливы! — Пересилив себя, на глазах у бывшей классной и половины магазина я коснулась губ своего сегодняшнего собутыльника.
В шоке, кажется, были все. И Сева, и Галина Эдуардовна, и даже я. Но мужчина как-то быстро собрался. Прокашлялся, оправился, даже приобнял меня и к себе прижал. Вот не присутствие посторонних, убила бы за это! Хотя сама ведь начала…..
— У Вас как дела? Работаете еще в школе?
— Работаю, Севочка. Все думаю уйти, а как уйти? Кто будет деток учить?
— Лучше Вас никто не научит. — Съязвила я и увела Севу к кассе. — Господи, сто лет ее не видела, еще бы столько же и не видела!
— Да ладно тебе. — Хохотнул Сева. — Нормальная училка.
— Конечно, нормальная. Она тебя любила как сына родного. В пример вечно всем ставила. А меня ненавидела! У меня было такое ощущение, что я ей под дверь каждое утро гажу, а она мне потом на уроках мстит. — Глянув в сторону отдела, куда уходила Галина Эдуардовна, сказала я.
— Зато ты вон как завелась. Только поцелуй был вяленький, неправдоподобный.
— Рогожин, поцелуй со мной, даже самый вяленький, — самое яркое воспоминание в твоей жизни.
— Не, пока не самое. — Сева резко повернул мою голову к себе и страстно впился в губы, не давая отстраниться. — Вот теперь одно из самых.
Клянусь, если бы не очередь, врезала бы. По яйцам. По морде. По морде и по яйцам. Прямо замороженным тестом бы и врезала.