— Погоди, сегодня Новый год, а когда как не сегодня платить за все те проступки, что ты совершила за год?!
— Ты решил выступить моей совестью? Давай ты просто будешь Санта Клаусом и оставишь для меня уголь в чулке?!
Кэш покачивалась у него на плече, но улыбка не сходила с ее лица и не только потому, что ей было весело и чуть-чуть сердито, как обычно бывало в ее с ним перепалках. Она чувствовала, где сейчас находятся его руки, и они не ограничились только лишь тем, что просто лежали на ней или держали.
— Нет, я не могу отнимать хлеб у мистера Клауса.
Кэш смотрела на снег под его ногами, взгляд сам собой упал на его пятую точку.
«Ну вот и она туда же! Хотя, если есть на что посмотреть, почему бы и нет?»
— Да, но видимо решил отнять хлеб у кого-то другого.
Пробурчала она, наслаждаясь этими минутами и решая, а стоит ли пытаться отплатить ему его же монетой или это будет перебор?
— Куда ты меня тащишь? Неси меня в дом! Холодно, между прочим.
— Вот и я о том же! Ты думала об этом, когда размазывала по моему лицу эту ледяную гадость?
— Лекс! Это все длилось доли секунд, а ты представляешь все так, как будто я тебя в прорубь окунула! Отпусти меня, это нечестно, ты сильнее меня.
— Мир жесток и несправедлив. Выживает сильнейший!
Он наконец остановился, а Кэш удалось взглянуть на то место куда он принес ее. Не один сугроб вокруг шале не годился для того, чтобы зашвырнуть в него человека и без неприятных, болевых последствий вытащить обратно.
— Лекс, только не туда, я прошу тебя! Это не сугроб — это от…
Лекс наконец отлепил ее от себя, опрокидывая девушку в пушистый снег, ее темные волосы разметались по нему, прорезая его белоснежный покров с ярким контрастом, словно темные воды реки раздвинули лед в весенний ледоход. Не успел Лекс и глазом моргнуть, как девушка исчезла, внезапно утянутая вниз массой не утрамбованного снега.
Замешательство его не продлилось долго, он тут же бросился к ней, увидев, что сугроб и в самом деле оказался небольшим отвалом, который ютился на краю крутого и весьма продолжительного спуска. Яркое солнце, обилие белого, не дали ему увидеть границу обрыва. Как Алекс мог забыть об этом? Ведь он сам выруливал в гору, то и дело виляя по серпантину дороги и проклиная на чем свет стоит швейцарских строителей.
— Черт возьми! Кэш!
Он бежал к ней, проваливаясь в снег, который тут же набился под одежду, впиваясь в кожу безжалостными укусами ледяных зубов.
Ее отнесло не так далеко от обрыва, на каких-то шагов тридцать, но то что Лекс видел перед собой — его пугало. Девушка лежала на спине, неестественно запрокинув голову назад, под слишком острым углом. Часть ее тела погрузилась в снег, темные волосы исчезли в нем, и она еще ни разу не пошевелилась, глядя темными глазами в ясное небо.