— Тебя проводят в спальню, — понизив голос, сказал мне Дракон. — Сможешь, наконец, отдохнуть.
Я кивнула. Не верилось, что все это ради меня. Наверное, просто так совпало. С какой стати чудовищу заботиться о жертве?
Стражи, как и в прошлый раз, развели нас по комнатам. Служанка помогла мне раздеться, и я растянулась на прохладных простынях. Несмотря на усталость, сон не шел. Сказывалось напряжение последних часов. Оно давило на меня изнутри, распирая.
Я лежала и думала. О погибших, о своем счастливом прошлом, кошмарном настоящем и неизвестном будущем. Мне было страшно и одиноко. Никогда я не ощущала такой безысходности. Даже в самые тяжелые моменты жизни была надежда, что все рано или поздно образуется. Вокруг находились родные люди, мы поддерживали друг друга. Сейчас же я не видела просвета, не знала, как все исправить, и не понимала, как дальше жить. Лишь одно мне было известно наверняка: я не сдамся.
Я проспала аж до вечера. Если так пойдет дальше, перепутаю день с ночью. Пробуждение было не из приятных — кто-то нагло стянул с меня покрывало. Я разлепила веки и едва не завизжала. Надо мной склонилась уродливая старуха. Еще не придя в себя после сна, я отползла в дальний угол кровати. Если кормилица продолжит меня будить, то я скоро поседею. Даже не придется заглядывать в глаза Дракона.
— Вставай, лежебока, — проворчала кормилица. — Дела не ждут.
— Какие у меня могут быть здесь дела?
— Такие, какие скажет хозяин.
— Это вам он — хозяин, а мне — тюремщик.
— Молчать! — старуха замахнулась на меня полотенцем, но я увернулась от удара.
Надо держать с ней ухо востро. Неровен час прибьет. Отравить уже пыталась.
Крючковатый палец кормилицы указал на стол, где стояла неизменная каша и кувшин с водой. Я насторожилась. Принимать от нее еду, все равно что засунуть руку в пасть хищнику и молиться, чтобы он не сжал челюсти.
— Ешь, — проворчала старуха. — Да побыстрее.
— Откуда мне знать, что еда не отравлена? — уточнила я.
Кормилица сощурилась. Я испугалась, что сейчас она затолкает кашу мне в глотку силой, такой воинственный у нее был вид, но вместо этого она распахнула дверь в коридор и позвала:
— Ларра, иди-ка сюда.
В спальню вошла уже знакомая мне служанка. Старуха указала ей на мою тарелку:
— Попробуй еду, а то княжна боится помереть. Хотя чего цепляться за такую жизнь.
Я зло сверкнула на кормилицу глазами. Не ей решать, когда и от чего мне умереть.
Ларра осторожно зачерпнула кашу с края тарелки, поднесла ложку ко рту. Та дрожала в ее руке. Служанка зажмурилась и только после засунула ложку в рот. Девушка тоже опасалась, что каша отравлена.