Между нашими телами не осталось свободного пространства, воздуха и того не было. Мы будто слились в одно целое, проросли друг в друга. Я чувствовала, как сильно бьется сердце мужчины. Его стук отдавался внутри меня дрожью.
— Я сгораю, — повторил Дракон, припадая губами к моей шее.
У меня закружилась голова. Должно быть, из-за оттока крови. Она вся, какая есть во мне, устремилась вниз живота. Туда, где мужчина касался меня бедрами. Тянущая пульсация требовала разрядки, но я не осознавала до конца, что именно мне нужно. Неведомое манило, пугало и будоражило одновременно. Так ребенок пробует первую в жизни конфету: сперва берет ее с опаской, а потом, распробовав, просит еще и еще.
Дракон склонился еще ниже. Его губы коснулись моего оголенного плеча. С таким трепетом воин целует знамя или монах — святыню.
— Эйрих, — выдохнула я. Слово стоном сорвалось с губ. И лишь произнеся его, я сообразила, какую допустила оплошность.
Дракон вздрогнул, услышав свое имя. Очарование момента было разрушено. Мы оба словно очнулись ото сна. Лишь легкое похмелье неудовлетворенности напоминало о произошедшем.
Мужчина выпрямился и перехватил меня за плечи. Он отклонился назад, и мое тело обдало сквозняком. А ведь до объятий Дракона мне казалось, что в комнате жарко.
Судя по развороту головы, он смотрел куда-то мне за спину. Я знала, куда — на дверь кабинета. Закрыла ли я ее в спешке? Не помню. А вот книгу точно с пола не подобрала. Забыла. Она — свидетельство моего проникновения. Даже если Эсфер сдержит слово и не сдаст меня, это уже неважно. Я сама только что себя сдала.
Ход мыслей Дракона был известен: он прикидывает, где я слышала его имя. И наверняка догадывается, кто проболтался.
— Неплохо, — кивнул он и отпустил меня.
Я пошатнулась. Оказывается, все это время мужчина был моей опорой.
— Тебе удалось меня провести, — мужчина выглядел раздосадованным. — Кто просил тебя шпионить? Княгиня? Разумеется, она. Эта хитрая бестия играючи использует людей, а потом выбрасывает за ненадобностью. Не думал, что ты попадешься.
— Она моя будущая свекровь, — напомнила я.
— Боюсь, вам не суждено породниться.
— Почему?
— Потому что ты выйдешь за другого.
Он не уточнил за кого, но я и так поняла: он, конечно, имеет в виду себя. Уверенность мужчины несокрушима. Это стена, в которую можно биться часами, а она даже трещинами не пойдет. Хуже всего, что он прав: я в полной его власти. Захочет убьет, захочет женится. Сделает своей любовницей или рабой. В Морабатуре я бесправное существо.
Я поникла. Дракон это заметил и попытался исправить ситуацию.