Мужчина с сожалением на меня посмотрел взглядом полным раскаяния и тяжело вздохнул. Столько искренности было в его словах, что не поверить не смогла. Смущенно улыбнувшись, заверила Эдуарда, что извиняться ему не за что, что я чрезмерно благодарна за спасение и заботу, которой меня окружили в его лагере. То, что он был здесь главным, сомнений не имелось.
— Так ты остаешься на празднование? — заглянув в мои глаза, с надеждой спросил он.
— Я…
Ответ прервал вопль полный боли и отчаяния, разнесшийся эхом по поляне. Я подскочила на месте и стала испуганно озираться по сторонам. И вдруг заметила, как одна женщина и двое мужчин, сидевших около ближайшего костра, вскочили на ноги и побежали к одной из палаток. Повернувшись в немом вопросе к Эдуарду, пришла в замешательство из-за выражения абсолютного спокойствия мужчины. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он все так же продолжал добродушно улыбаться, не обращая никакого внимания на душераздирающие вопли, которые заполнили всю поляну.
— Что это за крики? И почему вы так спокойны?! — не сдержавшись, воскликнула я и крепче сжала все еще горячую чашку с чаем.
— К сожалению, я не в силах помочь той женщине, — развел он руками, однако, ни капли сочувствия не проскользнуло на его лице. — А мое душевное терзание ей точно не поможет. Так, к чему лишнее беспокойство?
— А что с ней? Почему она так кричит? — в ужасе оглянулась на палатку, к которой быстрым шагом приближались еще две женщины.
— На нее наложено проклятие, — равнодушно пожав плечами, ответил Эдуард. — Мои сестры могут лишь облегчить страдания на время, чем они периодически и занимаются. А вот полностью избавить ее от боли и страданий сможет лишь Иомиранда. Завтра мы с братьями и сестрами обратимся к великой ведьме за помощью в надежде, что она не откажет нашей просьбе.
Крики полные боли постепенно начали стихать, возвращая поляне былое спокойствие. Мужчины неспешно стали покидать палатку, в которой находилась проклятая женщина, утирая лбы рукавами и качая головами. Не сдержав порыва, решила выяснить, так ли все на самом деле, как говорит Эдуард. Вдруг он соврал о причинах столь жутких мучений несчастной. Я, конечно, вряд ли смогу сама определить наличие проклятия, но, по крайней мере, удостоверюсь, что над женщиной не издеваются, к примеру.
Быстрым шагом направилась к палатке. Эдуард, кстати, особо не удивился моему намерению, пристроившись рядом. Он был безмятежен и доброжелателен, как всегда. Хотя в гневе мне все же довелось увидеть мужчину в первую нашу с ним встречу. От воспоминаний по коже пробежали противные мурашки. Откинув полог, Эдуард галантно пропустил меня внутрь высокой и большой палатки. Мой взгляд тут же упал на надувной матрас, на котором в беспамятстве лежала молодая женщина лет тридцати-тридцати пяти. Она мучилась в агонии, тихо постанывая. Недлинные волосы разметались по маленькой подушке, а на лбу выступила испарина. Осторожно приблизившись, взглянула на троих женщин, которые стояли перед ней на коленях и, взявшись за руки, что-то тихо бормотали. Они не обратили на наше с Эдуардом присутствие никакого внимания, полностью погрузившись в процесс. Проклятая, по мере прочтения заклинания, становилась все более спокойной и безмятежной. Приблизившись еще на шаг, хотя в небольшом пространстве палатки это было сделать довольно сложно, вдруг почувствовала ощущение чего-то липкого, мерзкого и холодного. Вздрогнув, отступила на шаг и тут же врезалась спиной в грудь Эдуарда. Испуганно взглянув на него, тихо выдохнула. Мужчина подарил мне странную улыбку и, взяв за локоть, аккуратно вывел из палатки.